— Тише… человек. Конечно, человек. Человеком и останешься.
— Не-ет!! Помогите!! Помогите… не хочу быть тварью!! Я не хочу быть тварью, не хочу, не хочу-у-у!!..
— Не будешь ты тварью! Не будешь…
Отгоняя этого чужого, страшного, который настойчиво заглушал мой собственный разум, который собирался убить Дэннера, я неосознанно впилась зубами в собственные губы – но отрезвляющей боли не последовало. Я куснула сильнее – ничего. Я рвала зубами кожу, пока не ощутила липкое, омерзительно холодное, оно потекло с подбородка и промочило рубаху Дэннера. Он, видимо, ощутив влагу, отстранился.
— А вот калечить себя не нужно. – Дэннер осторожно промокнул своим рукавом мерзкую застойную жижу на моем лице. – У тебя сейчас низкая регенерация, Ласточка. Не делай так больше.
Меня затрясло еще сильнее.
— Я… я не вампир… не вампир…
— Тише…
— Я не тварь!!..
Что мучило сильнее – страх от подобных мыслей, или боль и жажда, я не знала, они слились – боль и страх, холод и жажда, я и кровожадная тварь. С отдаленным ужасом я все яснее осознавала: будь я способна двигаться – Дэннер и малышка были бы уже давно мертвее скребущихся снаружи в ставни упырей. Под утро мертвяки особенно разбушевались…
— Дэннер, убей меня.
— Не принимай поспешных решений.
— Убей меня! Я больше не выдержу. Я не могу.
— Конечно, можешь.
— Не могу! – заорала я.
— А я – могу как-то! – в тон рявкнул Дэннер, и меня точно выключили.
— А ты… давно?..
— Как тебе сказать... – Дэннер отстранился немного. – С моей точки зрения – очень давно.