— А есть… какое-нибудь средство унять боль?
Дэннер прямо смотрел в глаза.
— Нет. Нет никакого средства, Ласточка.
Разум снова ухнул куда-то в темноту.
Очнувшись, я обнаружила себя у батареи, и руки были скованы за спиной. Сознание возвращалось медленно.
Дэннер за столом выстругивал кораблик.
В ноздри настойчиво бил тошнотворный запах лежалого мяса. Мир оставался серым, как старый телевизор. Какой жуткий, неприятный сон…
Дэннер аккуратно вырезал узорный киль и на меня не обращал никакого внимания, или просто не замечал, что я очнулась. В глотке ссохся царапающийся песок. Попытавшись заговорить, я немедленно закашлялась, и Дэннер обернулся. А обернувшись, поднялся и быстро подошел ко мне, непроизвольно зажав нос рукавом.
— Дело плохо, – резюмировал он, выругавшись.
— Все серое… – пожаловалась я.
— Что?..
— Я вижу в инфракрасном спектре, – пояснила я.
— И как оно? – неожиданно заинтересовался Дэннер.
— Ты светишься, – честно ответила я. Дэннер как-то странно-быстро улыбнулся, опустив глаза. Затем поглядел на меня.
— Интересно… – тихо протянул он, так, словно бы ничего не произошло. Словно мы сидим на скамеечке в парке с бутылкой хорошего вина и любуемся на деревья. А в зеленых глазах блеснули слезы, и я стиснула зубы. Да что там жажда – когда больно ему…
— А ты все-таки меня убей, ладно? Я не смогу сама…
— Рано тебя еще убивать, – резко оборвал командир и встал.
— А чем тут так пахнет? – все же спросила я. Дэннер не обернулся.
— Тварью. Ты становишься упырем.
— Почему?! – рванулась я, и картинка снова поплыла слезами. – Ты же сказал, что меня вампир укусил!