– Я его сегодня вообще не видал, хотя утром он обычно заходит. – Гладиатор пожал плечами. – К вечеру явится, если к старухе Конкордии не заглянет.
– Ох уж эта старуха! – Смущенно улыбнулся велит. – Кто только к ней не захаживает. Говорят, сам центурион – и тот оттуда не вылезает…
– Ну, насчет центуриона не знаю. Пойдем-ка на улицу, поговорим.
Беторикс пользовался сейчас свободой куда большей, нежели прочие гладиаторы, исключая, конечно, «звезд»: мог позволить себе посидеть на скамеечке возле лавки, подышать воздухом свободы. Чуть-чуть. И не очень долго – со сторожевой башни у самых ворот за ним бдительно наблюдал часовой. Далеко не убежишь – живо кликнут охрану. Ладно, «на дурака» побеги не устраиваются.
– И зачем мы сюда вышли? – Молодой воин поежился от дождя. – В лавке-то хоть сухо.
– Зато здесь воздух свеж! – ухмыльнулся Виталий. – Слушай, Юний, я вот иногда думаю, вспоминаю… Ты не помнишь ту виллу, где меня взяли в плен?
– Не, точно не вспомню. – Юноша отмахнулся. – Мы там много вилл пожгли.
– А это ведь земли арвернов были?
– Нет, там сеноны. Или даже эдуи. Не все племена поддерживают нас, есть и мятежники.
– А город, есть там какой-нибудь город рядом?
– Бибракте, Алезия, но это не столько города, сколько крепости.
– А сколько примерно от Алезии до Бибракте?
– Не знаю, – Юний повел плечом. – Я ведь не был ни там, ни сям. Так, слышал кое-что. Миль шестьдесят, семьдесят, может, чуть больше. Короче, три дневных перехода, где-то примерно так.
Три дневных перехода – около ста километров. Но как же поточнее узнать, что там была за вилла?
– Значит, ты ту адифицию не помнишь?
– Нет. Говорю же, много их было.
Что ж, придется искать между Алезией и Бибракте. Методично обследовать каждую заброшенную усадьбу, не тысяча же их там и даже не сотня. Десятка два от силы.
О! Может, центурион что-то помнит? Он же командир, начальник, ему по должности положено знать больше всех.
– Как там ваш центурион, Марк Сульпиций?
– Собирается в Рим, – хмуро отозвался Юний. – Завтра с утра отправляется.