– Потому что это слово всегда привлекает внимание, – лаская девушке грудь, расслабленно прошептал гладиатор. – И все начнут суетиться, а не только мы…
– Слушай…
– Все, хватит болтать, спи уже. А не то… Вот сейчас кого-то за ухо укушу! А-ам!
– Ай, ай… не надо-о-о…
– А-ам…
– Ой… милый… ах…
Утром, едва рассвело, беглый гладиатор покинул комнатку первым. На кухне уже вовсю суетились, чистили котлы, затапливали полукруглую печь, начинали варить, парить, жарить. Хозяин тоже был здесь.
– А, господин Вителий! – оглянувшись, улыбнулся трактирщик, и эта слишком уж широкая ухмылка его показалась постояльцу не вполне искренней.
Впрочем, а может ли кабатчик вообще быть искренним?
– Вы спрашивали вчера о знающих людях… Там, в трапезной, уже сидит один такой.
– В трапезной?
– Да-да, проходите.
За столиком, напротив распахнутой в туманное утро двери, расположился мужчина лет тридцати, того скучновато-официального вида, каким отличаются прокуроры, адвокаты и судейские. Обычное продолговатое лицо, высокий лоб с большими залысинами, аккуратно выбритый подбородок, поверх шерстяной туники – палла с откинутым капюшоном.
– Салве. Это вы меня ждете? – подойдя ближе, осведомился молодой человек.
Незнакомец тут же поднялся:
– Господин Вителий Лонгин из Медиолана?
– Это я.
– Пойдемте.
– Но позвольте, куда?
– Просто выйдем на улицу, здесь слишком дымно.