– Спрашивай, братец.
– Зачем нам плато?
– Если б ты, Кари, был Цезарем, где б ты разбил лагерь? Причем не обычный, а долговременный, с прицелом на будущий город?
– Конечно, на плоскогорье, – заморгал Кари. – Но и ближе к реке – воду-то откуда брать?
– Все верно, все верно, парень, – Виталий задумчиво посмотрел на плато. – Ну что, подкрепились? Пошли дальше.
Уже подходя к гряде синих холмов, путники обнаружили сожженную деревушку, от которой не осталось почти ничего, кроме полуразрушенного колодца да четырех сложенных из камней столбов, которые зажиточные галлы обычно ставили по углам дома.
– Римские псы!!! – посматривая по сторонам, выругался Кариоликс – Они хотят выжечь всю нашу землю.
– Скорее всего, это не римляне, – Виталий задумчиво покачал головой. – Взгляните, нигде нет разлагающихся трупов, не валяются остатки добра – горшки, рваная одежка… Даже ни одной сломанной телеги не видно. Значит, жители просто ушли и сами сожгли свою деревню. Конечно же – по указанию нашего великого вождя!
– Да, – подумав, согласился побратим. – Скорее всего, так оно все и было.
– Смотрите! Смотрите! – забыв всякую осторожность и почтительность к своему господину, вдруг закричал юный Эли. – Череп! Я нашел мертвую голову!
Нагнувшись, парнишка поднял из травы выкрашенный красной краскою череп – символ, никогда прибитый над входом в какой-нибудь зажиточный дом, скорее всего в тот, от которого нынче остались лишь каменные угловые столбы. Был такой милый обычай у галлов – прибивать к жилищам отрезанные головы врагов, да не каких попало, а только самых доблестных, лучших!
– Лучше б ты нашел римский шлем, – скривился Беторикс. – Что толку нам от этого черепа?
Действительно – никакого толку.
– Я все же положу его у корней во-он того дуба, – подросток повернул голову. – Если ты, конечно, разрешишь, господин.
– Положи, положи, – покладисто согласился Беторикс. – Я тоже считаю, что так будет правильно. Незачем голове славного воина валятся вот так, под ногами. Давай только быстрей – ждать не будем.
Юный амбакт поспешно бросился к старому дубу, росшему на самой околице сожженной деревни и, как видно, являвшемуся ее священным символом и объектом самого искреннего поклонения, а иначе просто и не могло быть – ведь дуб!
Эли догнал остальных минут через десять. Тяжело дыша, подбежал к вождю:
– Господин, дозволь кое-что показать.
Беторикс быстро обернулся:
– Ну?