На этот раз дорога долго шла лесом, то взбираясь на холмы, то петляя в узких долинах. Лес постепенно становился реже, вот уже потянулись луга, а слева, неподалеку, блеснула неширокая речка, по обеим берегам которой, через две левки, снова встал непроходимой стеною лес, теперь уж тянувшийся до самого горизонта.
– Скоро Бибракте, – Вергобрадиг обернулся в седле. – Но в крепость мы не поедем.
– Ясно! Нам же нужны источники – Илексы.
– «Братья», как их здесь называют.
– Господин… – подъехал к юноше один из высланных вперед слуг. – Дозволь доложить, о, благороднейший.
– Говори уж, коли прискакал. Что-то лошадь у тебя грязня, не забудь потом помыть.
– Вымою, благороднейший. У источников, в ручье, искупаю, клянусь Эпоной.
– Искупаешь, никуда ты не денешься. Ну? Так о чем ты хотел доложить?
– Там, с вершины холма, – показывая, слуга вытянул руку, – мы видели всадников на римской дороге.
– На какой еще римской дороге? – гневно поморщился Вергобрадиг. – Откуда здесь такая взялась?
– Видать, недавно построили, мой господин.
– Что-о?! Уж не хочешь ли ты сказать, что где-то здесь, неподалеку, римские легионы?
– Все может быть, благороднейший. Мы ведь не знаем, что может прийти в голову подлым римским псам?!
– Так… И что за всадники? Вы их хорошо разглядели?
– Очень хорошо, господин. У меня глаз зоркий. Штаны – не браки, а узкие, римские, алые плащи, черные перья на шлемах.
Слуга говорил очень уверенно, да и как можно было ему не доверять? Ну, увидел римлян… и что? С чего б ему врать-то?
Римляне. Вряд ли, конечно, они сюда сунутся, вряд ли вообще сойдут со своей дороги, углубившись в леса, о, нет, такого просто не могло быть. Но, тем не менее, нужно было соблюдать осторожность – не жечь, почем зря, костры, тем более, что до Бибракте оставалось уже не так и много.
– Видимо, все же придется до самого конца пробираться лесом, – не сдержавшись, вздохнул Вергобрадиг.
Алезия тут же подколола:
– А ты думал все же воспользоваться римской дорожкой? Не опасно ли?