– Свежая, – нагнувшись, пояснил один из амбактов – совсем еще юный парнишка с копною русых волос.
– Так ведь и пни были свежими, Эли, – насмешливо ухмыльнулся Летагон.
Угрюмый, чем-то похожий на преждевременно состарившуюся от непосильного труда лошадь, с мосластым лицом и заскорузлыми узловатыми руками, он напоминал Виталию хоббита или гнома, хотя, вообще-то, отнюдь не был низкорослым, но вот впечатление складывалось именно такое – гном и гном. Может быть, оттого, что у этого еще довольно молодого парня было смуглое и морщинистое лицо? Такое вот кондово-крестьянское. Да и одет Летагон Капустник был… как и все. Да, неброско, но уж больно грязной казалась его одежонка, в отличие от всех прочих – те хоть как-то следили за своим внешним видом, этот же… Похоже, ему было все равно.
– А вода не такая уж и холодная, – наклонившись к воде, Эли быстро напился и, смущенно прищурив глаза, спросил: – Может быть, успеем и выкупаться? Можно, мой господин?
– Нет! – резко дернул головой вождь. – Мы ведь не просто так идем, парень. И ты сейчас не крестьянин, а воин. Всякое может случиться. Понял меня?
– Да, мой господин.
– Летагон, посмотри, не идут ли наши.
Капустник поднял голову и, взглянув на прибрежные заросли, улыбнулся:
– Идут. Вон, слышно, как трещат кусты.
– Ну, вот и славно.
Беторикс и сам уже увидал возвращающихся парней, кажется, вполне довольных.
– Ну, что узнали?
– Пастухи говорят, что сами они никаких римлян не видели, а только слышали. Кто-то из рыбаков им сказал.
– И что именно?
– Что легионеры идут на юг.
– Ах, вот как. Стало быть – просто идут, уходят. А не видали пастухи, кто спилил лес?
– Какие-то люди. Лохматые, вовсе не похожие на римлян. Может быть – плотовщики.
– Плотовщики, хм… – Беторикс задумчиво нахмурился. – И где они могут продать этот лес?
– Ниже по Родану, господин, – прикинув, пояснил Массилиец. – В землях секванов много селений и мало пригодных для строительства лесов.
– Значит, что же – секваны?