– В глазах ваших сверкает, пустозевные сойки! Никакое это не золото – медь. А там вон – бронза.
– А в тех возах вообще какие-то глиняные чушки!
– Это мы с вами чушки, парни! Нас гнусно обманули. Сколько мы потеряли людей? И ради чего?
– Мы отомстим!
– Кому?! Обозникам или тому, кто сказал нам об этом обозе? Эх, парни, парни, – один из разбойников – коренастый, с черной густой бородой и кривыми ногами, с силой ударил оземь дубиной: – Обозников мы уже вряд ли догоним – да и незачем, их ведь тоже тут немало полегло. А того, кто сказал про обоз… Это о-очень большой человек, и упаси вас боги вспоминать хоть когда-нибудь его имя.
– А что так, Барнаст?
– Целей будем, – бородач осклабился и вдруг задорно тряхнул головой. – Нас просто использовали… Но ведь и мы кое-что поимеем. Эта медь, бронза, телеги… волы, наконец! Все можно продать и очень выгодно, не нашим, так римлянам.
– А ты не дурак, Барнаст. Будь же нашим вождем вместо убитого Каридина!
Бродяга задумался:
– Что ж, если вы просите… Если выберите меня…
– Да-да, Барнаст, давай, не отказывайся же!
– Ладно, так и быть. Но сразу предупреждаю – вы должны во всем меня слушаться. А кто не будет, тому проломлю голову вот этой самой дубиной!
– Зараза!!! – Беторикс снова промахнулся – не попал по приставучей мухе, и та продолжала злорадно жужжать где-то над самым ухом. Вроде зима скоро, а все же, смотри-ка, не уснула, не сдохла – одна-единственная в гостевом доме осталась.
Точнее сказать, гостевой дом прозывался таковым раньше, еще до римлян, нынче же, когда легионеры Цезаря построили новую дорогу и хорошенько отремонтировали старую, ту, что вела вдоль Родана, местечко сие, наверное, лучше было именовать постоялым двором, чем оно и являлось, давая приют путникам, всем, способным заплатить за ночлег.
Хозяин постоялого двора, галл Метикс из племени аллоброгов, являл собой тот самый тип себе на уме хитрована, который, при всей внешней любезности никогда не упустит своего и, даже пуще того, при возможности и поживится за счет постояльцев, ежели те, конечно, окажутся простачками либо просто невнимательными людьми. Беторикс и его люди к таковым не относились, так что хозяину оставалось только разводить руками в ожидании более покладистых и простоватых гостей. Впрочем, и эти постояльцы платили щедро, причем непонятно было – зачем вообще они здесь остановились, ежели так спешили в Виенну – большой римский город на Родане (Роне), реке между землями гельветов и аллоброгов. Кругом горы, а дороги нынче опасны из-за частых туманов, вот и поспешали бы путники, ведь дело-то – к зиме.
– Господин Акаций, – поднявшись по лестнице на второй этаж, в комнату для особо привередливых и состоятельных господ, Метикс осторожно постучал в дверь на римский манер – двухстворчатую, с большими филенками и железным засовом с внутренней стороны.
– Да? – услыхав голос трактирщика, окончательно проснувшийся Беторикс в недоумении приподнялся на ложе.
Все ж таки солнце еще толком и не взошло, таясь за горными кряжами, и было еще слишком рано для подобных визитов.
– Я слышу, ты уже давно не спишь, любезнейший господин, ворочаешься. Вот и подумал – неужели, постель моя не так уж мягка? А ведь свежая солома – и корова бы, пожалуй, не отказалась от такой… Ой-ой-ой, господин мой, только не говори, что моя постель колется.
Беторикс натянул верхнюю тунику: