Беторикс неожиданно улыбнулся, посмеялся мысленно над этой своей слабостью. Какая, к черту, случайность? Это в огнестрельном бою, там – да, но и там опытный человек отлично сладит с любым недоумком. А уж, тем более – рукопашная схватка, когда силы примерно равны – за этим тщательно следит кровно заинтересованный ланиста. Опытный и закаленный во многих боях воин уж всяко сможет за себя постоять в любом случае. Если только не будет откровенной подставы, которая, впрочем, вполне может случиться – ведь хозяин школы в новичка еще ничего не вложил… А может, и вложил, кто знает? Кто-то из вчерашних собутыльников ведь проговорился о знакомстве с ланистой, кажется, это Клодий и был… или трактирщик. Ну, кто бы ни был, а Теренций вполне мог Беторикса просто купить. Так, по дешевке, но ведь все ж хоть какие-то деньги вложил, и теперь их отбить требуется. Зачем же тогда подставлять? Хозяину школы – точно незачем. Или все-таки – есть зачем?
– Эй, ты там спишь, что ли? – ткнул новичка локтем кудрявый Каруссул. – Пошли. Бовис сказал – мы с тобой до самого вечера партнерами будем.
– Что ж, пусть так, – Виталий кивнул, радуясь, что не придется тренироваться с упертым психопатом Поркусом. Хоть от этого его избавили боги… в лице ланисты и тренера.
Мелкий, накрапывавший с раннего утра дождик ближе к полудню кончился. Сизое, покрытое плотными тучами небо разрыхлилось, порвалось лазоревыми прорехами, сквозь которые радостными узкими лучиками проглянуло солнце. Ветер уносил тучи, погода налаживалась, видать, жрецы неплохо ублажили богов. Тем более – в такой день! Сатурналии – праздник, когда дозволялось все! Не было ни рабов, ни господ, ни богатых, ни бедных, все – пусть на какой-то момент – становились равными: и в веселье, и в пьяном поклонении богам, и в безудержном сексе.
Ну, и конечно – мунус – гладиаторские игры, устроенные римским нобилем Титом Аннием Милоном для каких-то своих далеко идущих политических целей. Пожалуй, они перевешивали сейчас по значимости и интересу все, даже сексуальные утехи и пьянство. Каменный цирк в Медиолане собирались построить уже давно, даже собрали деньги, да вот только прохвост подрядчик, получив задаток, тут же и скрылся, не поймешь, где, даже не приступив к стройке. Так что игры проводились на временной деревянной арене, что, впрочем, ничуть не смущало зрителей, заполнивших все, на чем только можно было сидеть, те же, кому не досталось места, стояли между рядами, в проходах, с любопытством вытягивая шеи и придерживая висевшие на поясах кошельки-мешочки от снующих туда-сюда мальчишек-разносчиков, кои вполне могли оказаться и ворами. Не сказать, чтоб было жарко – все-таки декабрь – но все же, как машинально прикинул Виталий, воздух прогрелся градусов до десяти – двенадцати выше нуля. Вполне комфортная погода для схватки.
В длинных галльских штанах-браках, с широкими поясом, синим овальным щитом с золотистыми переплетенными кольцами, в островерхом, украшенном бунчуком из перьев, шлеме, сработанном из тонкой бронзы (в настоящем, а не в римской подделке), Беторикс сейчас чувствовал себя именно тем, чье имя носил. Галльский Вепрь – так представил его распорядитель сражения, однако аплодисменты оказались довольно жиденькими, что и понятно – ну, кто же знал здесь этого новичка? Зато для других – того же Поркуса, а уж, тем более, красавчика Каруссула – публика на приветствия не скупилась, взорвавшись громкими криками, едва только запели трубы.
– Пор-кус! Пор-кус! – скандировали толпившиеся на задних рядах простолюдины, как видно, державшие этого некрасивого парня за своего. – Покажи им всем, Поросенок!
– Карус-сул! Карус-сул! Карус-сул! – безудержно визжали дамочки на первых рядах, впрочем, от этих расфуфыренных матрон ничуть не отставали стоявшие в проходах бедновато одетые девчонки.
– Карус-сул! Карус-сул! Ах, миленький, ах!
В этом бою они были соперниками – Поркус, Каруссул и прочие изображали «фракийцев». В сверкающих на солнце шлемах, венчанных фигурками грифонов, с красными квадратными щитами, обитыми ярко начищенной сияющей бронзой, они смотрелись весьма эффектно, а высокие поножи делали этих воинов похожими на диковинных фантастических зверей.
«Жаль, что не гопломахи», – первое, что подумал Беторикс, прищурившись от бьющего в глаза солнца. С гопломахом – «аватаром» греческого тяжелого пехотинца-гоплита – сражаться было бы куда проще. «Фракиец» – опаснее, слишком уж подвижный, да и весьма своеобразный меч его – короткий, изогнутый, словно серп – способен наносить страшные раны. Щит, правда, слишком уж маленький – сантиметров шестьдесят на шестьдесят – но, с другой стороны, это позволяет использовать его и в качестве наступательного оружия: ударить массивным умбоном – мало не покажется никому.
А вот щит «галла» тяжел, тяжелее «настоящего» – килограммов восемь, рука устанет держать, хотя не целый же день с ним таскаться. Минут двадцать – примерно столько длится схватка.
– Ту-у-у-у-у!!!
Трубачи вновь вскинули трубы. В звонкой меди отразилось солнце. Огласив длинный список спонсоров, распорядитель сражения важно махнул рукой. До отказа наэлектризованная толпа притихла…
Соперники медленно пошли друг на друга – «фракийцы» и «галлы». Трое на трое – так уж захотел устроитель игр. У галлов – длинные мечи, массивные щиты – зато грудь ничем не прикрыта, голая, «фракийцы» же защищены… Ах, как трепещут на ветру красные перья на шлемах – не всех, у некоторых франтов – у Каруссула конечно же, еще кой у кого.
Бухх!!!
Под первый выпад Беторикс удачно поставил щит, изрядная масса которого полностью погасила удар. И тут же сам ринулся в контратаку, обрушив на соперника – им оказался не Каруссул и не Поркус, какой-то незнакомый парень, впрочем, весьма опытный и ловкий, – целый град ударов. Зазвенел шлем, закружились вокруг красные перья, сшибленный ударом длинного меча Беторикса грифон улетел куда-то к ограде, едва не пришибив кого-то из зрителей.
О! Когда-то – не так ж и давно – манерам держаться на арене Виталия обучал профессиональный актер, и не из последних! Уроки его вовсе не прошли даром и вот сейчас вспомнились.
Сшибив грифона, Беторикс улучив момент, галантно поклонился зрителям, вызвав вполне заслуженные аплодисменты… и едва не подставил шею под резкий удар соперника, уклонившись буквально в самый последний момент. Что ж, это был вполне оправданный риск.
А «фракиец» уже начинал злиться, наносимые им удары стали более частыми и беспорядочными, из чего Виталий тут же заключил, что первоначальный его вывод относительно опытности соперника оказался неверным. О, нет, этот парень был не столько опытным, сколько настырным, выносливым и подвижным, как ртуть. Крутился, вертелся, все норовил зайти сбоку, ударить… Злился! Сверкал глазами! И забывал, забывал о зрителях, чего делать было нельзя – это ведь не просто мясорубка, а зрелище, и оно должно быть красивым!