Тьфу ты! И этот туда же!
– Кто говорит?
– Упрямец, кто же еще-то? Так давай, мы тебе сейчас все устроим…
– Что устроим? – Виталий все еще никак не мог понять складывающуюся почти без его участия ситуацию.
– Все устроим! – громко расхохотался Поркус. – Ближе к ночи тут такое начнется! Как всегда… А у привратника, на краю сада, есть небольшой домишко, там и… Но уговор – все, что узнаешь о Маргоне, считается нашей общей добычей, идет?
– Да, но…
– Да не «нокай», не запряг! Луция на язычок бойкая и, раз глаз на тебя положила, не сомневайся – своего не упустит. Но и ты не подкачай!
Беторикс уже не знал – то ли ругаться, то ли хохотать? Как-то тут все за него решили… С чего, спрашивается? Они даже словом с этой Луцией не перемолвились, лишь взглядами пересеклись. Умному достаточно? Или – наблюдательному?
– В общем, бери сейчас на кухне поднос да неси утку… Луции и подашь.
– Она вина просила.
– Вот, видишь! Тогда тащи вино. И, главное, выспроси все о Маргоне… да и не только о нем, эта женушка все местные сплетни знает, бабы – они уж такой народ.
– Да ладно! – вступился за женщин Беторикс. – Мужики – сплетники ничуть не меньшие. Ладно… Пойду. Где там вино-то?
– На кухне спросишь.
Темнело, и начинало уже холодать, однако в саду было светло и даже жарко от горящих факелов и костров, меж которыми, словно призраки, мелькали людские тени. Слышались пьяные голоса, смех, на дальней аллее кто-то горланил песню, а у беседки, на специально выстроенном помосте, актеры на высоких платформах-сандалиях давали какую-то пьесу, конечно же – греческую, эллинская культура сейчас входила в большую моду, и считалось особым шиком вставлять в речь греческие слова, приглашать артистов, иметь ученых рабов-греков. Люди обеспеченные даже отправляли своих детей учиться в Афины – стоило это очень даже прилично. Многие считали, что именно эллинские нравы делают римлян изнеженными развратниками и сибаритами… впрочем, это тоже становилось модным.
– О, Ахиллес! – тонким пронзительным голосом вскричал молодой актер, явно играющий женщину. – О, мой герой!
Зрители зааплодировали, и подошедший с кувшином вина Беторикс в задумчивости остановился близ кустов акации. Поискал взглядом Луцию… или его пройдоху-супруга. Да-а… найдешь их тут, пожалуй. Народу-то!
– Ты принес вино, гладиатор? – женский голос, томный и нежный, прозвучал где-то совсем рядом.
Молодой человек обернулся:
– Госпожа!
– Называй меня просто – Луция, – выйдя из-за акации, синеглазка негромко засмеялась. – Ой… А бокалы ты что, не принес?