Пони не ответил, лишь ткнул ее мордой и щекотно задышал в ухо.
– Да-да… Ты рад, что мы живы. Я тоже очень рада, – кивнула она, поглаживая пони по морде и оглядывая сугробы высотой выше нее самой. Подошла ближе и разглядела наконец, что остановило лавину: ледяная стена. Сомнений не было – это работа очень сильного мага. Рин покрутила головой в поисках спасителя, но никого не обнаружила.
– Спасибо тебе, – с чувством произнесла она, – кто бы ты ни был.
Рин еще раз оглядела сугроб, пробила небольшую дырку во льду и пару раз копнула снег.
– Изумительно. Блеск!
В порыве бессильной злости пнула ледяную стену.
– Хрен я откопаю большой и толстый, а не палатку!
Хвостик шумно всхрапнул и тряхнул гривой. Ласково ткнулся в щеку, будто бы утешая.
– Это была наша с тобой защита от холода… И какая-никакая гарантия, что я переживу этот поход. Твою ж мать… Ладно, поехали дальше.
Пони сердито фыркнул и помотал головой.
– Что такое?
Хвостик выгнул шею и потянул зубами ту сумку, в которой лежала еда. Рин улыбнулась и решила, что он прав: позавтракать нужно, иначе у них не будет сил даже добраться до приюта. Да и вещи нужно перепаковать.
Второй приют находился в небольшом «кармашке» ущелья, под низко нависавшими скалами. Солнце почти не проникало сюда, поэтому было темновато, зато совершенно безопасно. Ни ветра, ни лавины не смогли бы повредить его. Также это место служило опознавательным знаком для путников: отсюда дорога в горах разветвлялась, и одна шла на юг, к Зальцири, а другая – в Девори. Равнодушный охранник сразу же открыл Рин дверь, даже не спросив документы. Рин передала пони в заботливые руки конюха и пошла искать хозяина заведения. Она очень надеялась, что сможет купить у него новую палатку, но тот в ответ на ее вопрос лишь развел руками и сочувственно вздохнул. Раздосадованная Рин быстро поужинала в общем зале и, решив не ждать, когда к ней пристанет очередной пьяный бард из местных, направилась в свою комнату. Поднимаясь по лестнице, она обнаружила, что за ней увязался весьма приятный господин с густыми усами, который весь вечер описывал круги вокруг ее стола. Решив, что такая компания ей точно не помешает, Рин впустила его в комнату, угостила вяленым мясом и уселась за стол, чтобы проверить дальнейший маршрут и записать в дневник события минувших дней. Усатый господин, прикончив угощение, возжелал ее внимания и более тесного общения.
– Хорошо тебе живется, котя, – вздохнула она, почесывая за ушком пушистого рыжего кота с нахальными зелеными глазами, который оккупировал её колени, – шерсть, как у рыси. Наверняка снега не боишься.
Котяра самодовольно замурлыкал, чуть впиваясь коготками ей в ногу. Когда Рин легла спать, он улегся поверх одеяла ей в ноги и свернулся клубком. Несмотря на пережитое, в ту ночь сны были легкими и приятными: снился дом и мама, какой она видела ее в детстве.
Высокие и мощные горные ели в одночасье сменились кедровым стлаником рыжевато-зеленого цвета. Почвы в предгорьях Горящих сосен были бедными, летом даже трава с трудом пробивалась сквозь щебенчатые породы. С гор спускались, растекаясь небольшими озерами, ледяные реки, по которым летом шла нереститься радужная форель – излюбленное лакомство красных медведей, коренных обитателей Красного леса.
Снег морозно хрустел под сапогами и копытами. Хвостик весело качал головой в такт песенке, которую напевала Рин, и прядал ушами. Девушка и пони спускались неширокой горной тропой к озеру Лей, от которого начинался подлинный Красный лес, раскинувшийся так далеко, как только хватало глаз. Дорога под горами разветвлялась. Одна, огибая Красный лес, вела на север, в очень далекий город Финесбри, другая – на юг, к Арне и серебряным рудникам на границе герцогств Танварри и Зальцири.
Проходя по берегу озера, Рин заметила полынью. Она решила, что это удачный случай набрать воды, и подошла ближе. Но когда взглянула на темную воду, то вздрогнула, увидев очертания лошадиной морды, подсвеченной синим. Тело снова стало неметь, и Рин поспешила с большим почтением поклониться келпи. В этот же миг он пропал.
Красный лес вставал перед горами ровной стеной, словно бы кто-то, собирая гигантскую картину-головоломку, по недомыслию приставил кусочек с лесом к неподходящему кусочку равнин с кедровым стлаником.
Взглянув на посеребренные инеем стволы, Рин испытала странное давящее чувство, как будто ее голову кто-то сжимал со всех сторон. Она не видела ни единой тропы, где могла бы спокойно войти, не утонув в сугробе, ни единого просвета меж величественных деревьев. И нарастало, заполняя ее изнутри, чувство тревоги, неприязни.
ebooksa