Последний Танцор

Седон отворяет три двери, продвигаясь по коридору и заглядывая в каждую комнату; за четвертой он сталкивается с де Ностри, как раз собирающимся выходить, чтобы выяснить причину тревоги.

— То, что Седон делает после этого, — невыносимо мрачным голосом продолжает Венс, — ясно показывает, что он слушал, думал и учился во время каждого контакта с гвардейцами даже под гнетом мощнейшего стресса.

Первые два выстрела Седана направлены на руки де Ностри. Он уничтожает лазер в левой руке, перемещает луч и удерживает его на правой руке, пока де Ностри рвется к нему. Седану везет: к тому моменту, когда де Ностри приближается вплотную, оба его встроенных лазера сожжены.

— Де Ностри выкрикивает грязное ругательство, которое мы сотрем в последнем варианте записи. Мы должны, — произносит Венс, — в будущем приучить гвардейцев не открывать рот во время атаки. На его месте я поступил бы точно так же.

Стоя неподвижно, Седон с ювелирной точностью всаживает луч лазера прямо в открытый рот де Ностри.

— Если бы де Ностри держал рот закрытым, он смог бы, хоть и не сразу, убить Седона. Но выстрел в это открытое, наполненное криком отверстие испарил его язык, и я представляю, сколь невыносимой была боль.

Де Ностри замирает.

Голограмма исчезла, в коридоре остались только Венс и Мирабо. Комиссар с отвращением покачал головой.

— Сомневаюсь, что вам стоит смотреть остальное. Седон ослепил его, а потом три с половиной минуты забавлялся с ним. Я повидал на своем веку погибших в бою гвардейцев, — продолжал он, — но никогда не видел ничего подобного тому, что наш «танцор» сотворил с офицером Сэмюэлем де Ностри. После того как Седон прожег ему кожу, он направил луч лазера в образовавшуюся дыру и медленно поджарил парня изнутри. Не прошло и пяти минут после нападения на дю Бушажа, как пленник прожег наружные двери Центра, спокойно вышел, дошел прогулочной походкой до берега реки и прыгнул в воду.

— Вышел?.. Прогулочной походкой?..

— Рассчитанное оскорбление, Кристина. Он плюнул нам в лицо. Даже Трент имел такт сбежать.

— И все это произошло...

— Тридцать шесть часов назад. Мы до сих пор не нашли его.

На борту шатла, возвращаясь в Капитолий, Кристина Мирабо еще раз от начала до конца просмотрела запись, удаленную Венсом из голографических камер Центра.

Когда все закончилось и дым, поднимавшийся от тела Сэ-мюэля де Ностри, исчез на экране монитора, командующая Гвардии Кристина Мирабо сдержанно, но твердо сказала:

— Он должен умереть. И как можно быстрее.

— Я найду его, — заверил ее Венс, — и убью собственными руками.

— Желаю тебе удачи, мой друг.

Уставшее, измученное лицо Мирабо выглядело еще более холодным и отстраненным, чем обычно. Эту по-военному дисциплинированную женщину недооценивал Генеральный секретарь, ненавидело Министерство по контролю за рождаемостью, а иногда предавали и в рядах самих Миротворческих сил. Слово «друг» в ее устах было не простой словесной эквилибристикой, она действительно очень хорошо относилась к Мохаммеду Венсу. Настолько хорошо, что однажды даже рискнула довериться ему. И не ошиблась.

— Тебе понадобится больше удачи, чем в той истории с Трентом. И не повтори ошибки молодых офицеров, пытавшихся убить Седона голыми руками.