Вдвоем Стас и Игорь подсадили девушку к парашютному канату. Марина ловко ухватилась за него двумя руками и несколько секунд повисела, проверяя надежность.
— Всё в порядке. Я лезу наверх, — сказала она, наконец.
И полезла. Очень ловко перебирая руками по парашютной стропе, девушка взбиралась все выше. Ее ноги в легких спортивных мокасинах скользили по гладкому стволу секвойи, и уже через пять минут или менее того она сидела на ветвях рядом с куполом парашюта. Отсюда попутчики выглядели маленькими и такими смешными с задранными кверху беспокойными лицами. Крикнув, что все хорошо, Марина осмотрела парашют и пришла к выводу, что его ткань действительно новенькая, почти не загрязненная. Парашют оказался здесь совсем недавно, может, с неделю назад. Дальше предстояло забраться уже по лианам и толстым ветвям, которые тут, впрочем, изобиловали. Марина проверяла каждую опору, прежде чем ступить на нее, дергала каждую лиану, прежде чем повиснуть на ней, и мало-помалу поднималась выше. С земли она казалась осторожной обезьянкой, слишком пугливой для лазаний по высоким деревьям, но загнанной туда инстинктами. Наблюдающие за девушкой мужчины не могли скрыть восхищения той ловкостью, с которой хрупкая девочка карабкалась по лианам и ветвям.
Наконец, Марина добралась до самолета. Она прикинула, что самолет застрял на высоте около пятидесяти метров или выше, но страха высоты не испытывала. По-прежнему осторожно, перестраховываясь, девушка подползла к входному люку сбоку фюзеляжа. Люк был открыт.
А вдруг там мертвецы? Марина выкинула эту мысль, ибо она мешала сосредоточиться на безопасном перемещении по деревьям. Девушка заглянула внутрь самолета, сразу почувствовала запах сырости и затхлости. Света не хватало, чтобы как следует рассмотреть обстановку, но глаза постепенно привыкали к полутьме. Марина проползла в люк и тут позволила себе распрямиться, хотя и не до конца — перемещаться возможно было только в полусогнутом состоянии.
Что-то протяжно скрипнуло. Наверное, самолет покачнулся, екнула мысль. Но девушка не помчалась тут же к выходу, а стала осматривать содержимое салона, если так можно назвать пространство внутри фюзеляжа. Девушка видела несколько откидных сидений, какие-то рваные бумаги, отсыревшие и пришедшие в полную негодность книги, небольшие металлические предметы и приборы, ни названия, ни предназначения которых знать не могла. Чуть ближе к хвосту она увидела еще один люк, закрытый. Он вел в нижнюю часть самолета. Заинтересованная этим люком, девушка осторожно прошла до него и с трудом подняла крышку, очевидно, заржавевшую за долгие годы. В нижнем отсеке было очень темно, так что Марине пришлось вернуться и поискать источник света. Ближе к кабине пилотов предметов и хлама становилось больше. Самолет висел на ветвях криво, его носовая часть была наклонена, и это тревожило девушку. Но, тем не менее, она мужественно продвигалась вглубь салона, пока не увидала несколько ящиков из зеленого металла. Ящики были закрыты на простые откидные клеммы, потому не составило особого труда открыть каждый из них. Так, поочередно осматривая содержимое ящиков, Марина нашла много чего интересного, что могло бы пригодиться на острове до прибытия спасателей. К найденным вещам относились: два запаянных в целлофановые пакеты набора первой медицинской помощи (что-то вроде аптечки, но без коробочек), несколько навигационных карт (в необходимости и полезности карт девушка не была уверена, но все-таки отметила их), пол-ящика закрытых консервных банок, два фонаря на батарейках, спички, армейский нож, один собранный парашют (Марина предположила, что зеленый мешок с лямками и кольцами является готовым к использованию парашютом), несколько пустых фляг из-под воды, какие солдаты носят у себя на поясах. Пробраться в кабину девушка поначалу не могла, так как она была завалена пустыми ящиками, ветками и некоторыми элементами внутренней отделки самолета, оторвавшимися во время крушения. Так что, вооружившись спичками и бумажной требухой (фонари не работали из-за пришедших в негодность элементов питания), она направилась к люку в хвостовой части. Там Марина с трудом смогла разжечь отсыревшими спичками отсыревшую бумагу, потратив на это минут пять. Но попытки завершились успехом, и девушка просунула в люк сначала руку с горящей бумагой, а потом и голову.
О, черт! Ой, мама родная!.. Она отпрянула назад, вдруг тяжело задышав. Там, в нижней части фюзеляжа Марина в свете импровизированного факела разглядела авиационные бомбы, не иначе. Штук пять или шесть, они держались на кронштейнах, чистенькие, готовые нести смерть даже по прошествии многих лет. Надо поаккуратней с огнем, подумалось девушке. А потом она ужаснулась еще больше, когда вспомнила о стоящих под самолетом парнях. Господи, да если самолет сорвется вниз, бомбы могут взорваться!
Марина решила, что задерживаться здесь не стоит. Потому она с утроившейся осторожностью, потная от напряжения, прокралась к ящикам, чтобы выкинуть их содержимое за борт. Больше делать на самолете было нечего.
Радиостанция.
Марина вспомнила, что Стас говорил о радиостанции. Наверняка она не работает ныне, но девушка посчитала себя обязанной убедиться в этом. Пришлось принять трудное решение: или разобрать завал и проникнуть в кабину, рискуя жизнью всех троих, ведь самолет может упасть, а бомбы на его борту — взорваться; или проверить радиостанцию, и в случае ее функционирования попытаться дать сигнал о помощи. Стиснув зубы до боли, девушка стала аккуратно разбирать завал.
В сторону она откладывала весь тот хлам, прислушиваясь к звукам самолета. Он часто скрипел, слегка покачиваясь на ветвях, должно быть, от ветра, но казался вполне устойчивым. Девушка перебрала уже солидную часть мусора и обломков, даже видела ветровое стекло в кабине пилотов, покрытое мелкой непрозрачной сетью трещинок. И тут в образовавшемся проеме показался автоматный ствол.
За какую-то долю секунды, растянувшуюся в бесконечности, девушка сообразила, что может погибнуть прямо здесь и сейчас. Ее не занимала мысль, откуда взялся ствол автомата, она не беспокоилась о том, в чьих руках этот автомат. Она просто бросилась в сторону.
И вовремя. Едва голова девушки ушла с линии огня, раздалась очередь выстрелов. Уши мгновенно заложило, и кроме звона в них Марина перестала различать другие звуки. В том числе собственный дикий крик. Девушка быстро стала отползать от двери кабины пилотов и что-то лепетала, кричала.
Когда же в проеме на фоне светлого ветрового стекла показалось озабоченное белобрысое лицо мужчины, Марина не выдержала и потеряла сознание.
Четверо молодых людей и две девушки стояли напротив высокого здания новостройки. Здание завершили всего неделю назад, и теперь там обживали новые офисы крупные и мелкие фирмы города. Двадцать этажей в стиле хай-тек, с обилием хромированных трубок, балкончиков, выступов и парапетов манили к себе, и едва ли можно было удержаться от соблазна покорить всю эту красоту.
— Кто первым окажется на той стороне, тот победил, — сказал один из парней, Серега. Он восседал на своем черт-знает-скольки-сильном японском мотоцикле «Yamaha», держа в руках сверкающий шлем. — Ну, может, кто-нибудь откажется?
Остальные, тоже на мотоциклах, отрицательно кивали головами. Нет, сегодня не откажется никто, ведь сегодняшний день — особенный. Ровно три года назад восемь друзей решили, что жизнь довольно скучна и обыденна, и надо бы ее приукрасить. И приукрасили, став теми, кого называют «ямакаси».
— Ставка сегодня — поход в кино, — напомнил Серега. — Кто проиграет, тот поведет всех смотреть фильм, ну а кто придет первым, тот получит всеобщее уважение!
Все рассмеялись. Смеялись как-то нервно, ведь то, что они задумали, было очень опасным и невероятно сложным. Перед каждым рейдом они знали, что могут прийти к финишу не в том составе, в каком стартовали. Кто-то может сойти с дистанции, сломав кости. А кто-то может даже погибнуть, ведь никакая страховка в паркуре не предусматривается.
Вначале нас было восемь. Теперь — шестеро.
ebooksa