Роль географии свелась к описанию существующего мира, а на долю фантастики выпали тысячи уже выдуманных и только ожидающих своей очереди миров.
С развитием представлений о мире роль географических описаний изменялась от собственно равноправного субъекта фантастического повествования до сюжетного атрибута, определяющего место действия произведения. В то же время сформировались типовые жанровые сюжеты, основанные на использовании и доминировании географической составляющей, создании и описании новых миров. Совокупность таких сюжетов можно определить как «географическую фантастику». Ей и посвящены настоящие заметки.
В поисках идеального
Целый пласт произведений традиционно основан даже не на описании, а на конструировании новых географических объектов. Что делать, если утопии (в отличие от антиутопий) плохо приживаются в реальном мире?
Фактический создатель этого направления в литературе — Т. Мор, автор «Весьма полезной, также и занимательной книжки о наилучшем устройстве государства и о новооткрытом острове Утопия». «У-топос» — «нигде». И в этих-то странах «нигде» происходит действие значительного числа фантастических романов XVI–XVIII веков: у Т. Кампанеллы в «Городе Солнца» — на Тапробане (Шри-Ланке); у Ф. Бэкона в «Новой Атлантиде» — на острове Бенсалем в Тихом океане; у Э. Хэйвуд в «Воспоминаниях о некоем острове, расположенном по соседству с королевством Утопия» — в Атлантике; у С. Джонсона в «Истории Расселаса, принца Абиссинского» — в Африке.
Не отставали в этом направлении и отечественные авторы. Так, князь М. М. Щербатов написал «Путешествие в землю Офирскую», в котором изобразил идеальное общество на некоем острове, а Н. П. Брусилов создал «Путешествие на остров подлецов», где, чтобы раскритиковать пережитки крепостничества, сотворил целый архипелаг в неназванном океане. Использовали выдуманные города и земли русские авторы и для создания антиутопий. Например, В. Ф. Одоевский в рассказе «Город без имени» описал исчезнувшую колонию людей, стремившихся построить идеальное общество где-то в Канаде. И понадобилась история этой затерянной земли русскому автору лишь для наглядной критики теории утилитаризма И. Бентама.
Разместить воображаемое общество на острове писателям всегда казалось безопасней с точки зрения правдоподобности. Ведь и Утопия, и Бенсалем (Новая Атлантида), несмотря на свои размеры, на континенты никак не тянут. Это всего лишь очень большие, хотя до сих пор и не обнаруженные (якобы) острова. И в самом известном фантастическом романе эпохи Просвещения «Путешествия в некоторые отдаленные страны света Лемюэля Гулливера, сначала судового врача, а затем капитана нескольких кораблей» Дж. Свифта автор почти все неизвестные страны, которые посещает его герой, расположил на архипелагах. Исключением кажется лишь Бробдингнег, который формально является лишь полуостровом Северной Америки. На самом же деле страна великанов отделена от остального Американского континента непроходимыми горами и доступна исключительно с моря, так что это часть материка лишь по формальным признакам. И позднее писатели помещали целые утопические поселения на островах (А. Московски «Острова мудрости», А. Моруа «Путешествие в страну эстетов»). А болгарский фантаст Э. Манов даже в середине 70-х годов XX века решил продолжить сатирическую традицию Дж. Свифта, написав «Путешествие в Уибробию», где изобразил плавающий континент, населенный уибробами — странной смесью всех героев английского писателя.
В «просвещенческую» эпоху даже Антарктида в конце концов стала местом для размещения утопии. В романе «Южное открытие, произведенное летающим человеком, или Французский Дедал» Н. Ретиф де ля Бретон рассказал, как французский изобретатель обнаружил возле Южного полюса совершенное коммунистическое общество.
Соседствует с утопическим пространством пространство сакральное. Оно вмещает в себя объекты священного поклонения и позволяет общаться с богами, переходить в иные миры. В отличие от утопий располагаемые на окраине Ойкумены священные земли создавались не волей мыслителя, а представляли собой своего рода «равнодействующую миллионов воль», отражая народные мечтания о возможности лучших миров.
Такие сакральные географические объекты представлялись своего рода земным раем, неуклонно притягивающим к себе людей. Любопытно, что по мере освоения земель они меняли свое месторасположение, оставаясь недосягаемыми.
В число таких объектов входит «Царство пресвитера Иоанна», расположенное где-то на Востоке. Эта распространенная средневековая легенда стала предметом одной из книг Л. Гумилева. В буддийских землях издавна бытовала романтичная легенда о Шамбале — запретной обители просветленных мудрецов, достигших высшего знания. Некоторые путешественники по Центральной Азии (например, наш соотечественник Н. К. Рерих) вполне серьезно утверждали, что доходили до границ этой спрятанной страны. Литературным воплощением легенды стал роман Дж. Хилтона «Потерянный горизонт», где Шамбала выведена под весьма прозрачным псевдонимом «Шангри-Ла». В своей книге Хилтон сумел объединить старую буддийскую легенду, картины утопических миров, характерные для фантастики эпохи Просвещения, и романтику географической НФ XX века. Стоит упомянуть и русскую легенду о граде Китеже, ушедшем под воду озера Светлояр. Старообрядческая легенда стала основой многих произведений культуры, в числе которых роман «В лесах» П. Мельникова-Печерского, поэма Ап. Майкова «Странник» и опера Н. Римского-Корсакова «Сказание о невидимом граде Китеже и деве Февронии».
В поисках неизвестного
Значительное количество произведений географической фантастики основано не на вымышленных утопических конструкциях и сакральных объектах, а на географических реалиях, приправленных некоторыми фантастическими и не очень допущениями.
Всплеску интереса к выдуманным экспедициям на земли, все-таки находящиеся на карте, а не изначально изобретенные писателями, способствовала временная приостановка географических открытий. В начале XIX века стало ясно, что есть целый ряд областей на Земле, которые невозможно покорить при тогдашнем уровне техники и подготовки экспедиций, — полярные льды, влажные тропические леса, горные цепи Азии, пустыни Африки или Австралии. Европейцы осознали, что за тонкой ниточкой маршрутов отдельных смельчаков все равно останутся огромные области неизвестного. Тут-то и вышли на сцену фантасты, которых не могли остановить ни ледяные торосы, ни стаи мух цеце. В течение XIX–XX веков, в эпоху расцвета именно научной фантастики, была создана своего рода альтернативная мини-география самых укромных уголков нашей Земли. И с какими удивительными чудесами ни приходилось встречаться их литературным первооткрывателям.
Понятно, что наибольшей популярностью у «изобретателей путешествий» пользовались Африка и Южная Америка. Негостеприимные болота Центрального Конго или таинственные долины Кордильер, где вплоть до начала XX века археологи ухитрялись находить целые заброшенные города, давали возможность фантастам развернуться. На других континентах дело обстояло хуже — откровенно негостеприимных мест было не то чтобы меньше… Просто почему-то и писателям, и читателям мало верилось, будто там смогут сохраниться забытые цивилизации.
Откровенно не повезло Австралии — в истории научной фантастики остался лишь один заметный роман о затерянной цивилизации на этом континенте. Одновременно книга австралийца О. Гренвилла «Падшая раса» стала своеобразным памятником географической ошибке — долгим и напрасным поискам внутреннего моря в центре Австралии, куда якобы должно впадать большинство рек этого континента. (В реальности речные потоки просто исчезают в песках, но в это в XIX веке никто не мог поверить.) Вот герою Гренвилла не только удалось отыскать это внутреннее море, но и обнаружить там цивилизацию странных сферических существ, а в итоге даже стать их правителем.
Трудно представить процветающее затерянное королевство и в сибирской тайге. В лучшем случае какой-нибудь писатель-сатирик вроде М. Е. Зуева-Ордынца в «Сказании о граде Ново-Китеже» сделает таежную глухомань ареной для издевательского описания встречи россиян, застрявших в XVII веке, с носителями «самого прогрессивного советского мировоззрения». В серьезных примерах географической фантастики в Сибири находили лишь отдельные неизвестные горы или озера, как и в самой что ни на есть обыденной реальности (как у И. Ефремова в «Озере Горных духов» или в «Гольце Подлунном»). И в Гоби или Синьцзяне герои фантастических романов, подобно археологам-современникам, также исследовали одни пыльные развалины некогда великих цивилизаций. Правда, результаты таких изысканий иногда оказывались поразительными — например, в романе Т. Манди «Джимгрим» найденные в Гоби научные секреты атлантов позволили герою претендовать на власть над миром.
И даже джунгли Юго-Восточной Азии показались фантастам не слишком интересной ареной для развертывания приключений. Единственное запоминающееся исключение, оставшееся в истории НФ, — повесть Ж. Рони-старшего «Нимфея» (в русском переводе — «Озеро белых лилий»), где герои случайно натыкаются в азиатских тропиках на страну людей, способных жить под водой.
Впрочем, были азиатские регионы, которым относительно повезло в научно-фантастических книгах, — это горные территории. Труднопроходимые скальные цепи и неприступные восьмитысячники Гималаев способствовали тому, что на страницах произведений появлялись целые государства, скрытые за нерукотворными крепостными валами Памира или Тибета. Самый известный пример — цикл романов Г. Р. Хаггарда об Айеше, могущественной и таинственной властительнице племени потомков Александра Македонского («Она», «Айеша», «Она и Аллан», «Дочь мудрости»). Есть и еще подобные тексты — У. Ле Кье «Глаз Иштар: роман о земле, откуда не возвращаются»; Адалис (А. Е. Ефрон) «Абджед Хевез Хютти»; И. Де-Рок (И. Г. Ряпосов) «Гроза мира. Фантазия для юношества». А. Меррит в романе «Металлический монстр» заставил своих героев в Северных Гималаях столкнуться не только с потомками древних персов, скрытно обитающих там со времен царя Дария, но и с невероятной цивилизацией разумных металлических существ.
Несколько больше, чем азиатским землям, повезло у фантастов заброшенным и заледенелым пространствам Аляски. Так, действие двух известнейших произведений А. Меррита («Народ бездны» и «Обитатели миража») разворачивается среди местных хребтов и долин. И даже в 80-е годы XX века С. Тэлл в романе «Народ за стеной» решился описать затерянный мир, укрывшийся под ледниками Аляски. Остальная же часть Североамериканского континента была слишком обжитой и казалась слишком доступной. Ф. Баум, правда, поместил вначале где-то в Канзасе страну Оз, но из текста последующих книг становится ясно, что герои американского сказочника переносятся скорее в некий параллельный мир. И лишь в повестях А. Волкова, писавшего для советских граждан, что имели о географии Канзаса примерно такое же представление, как и о селенографии обратной стороны Луны, можно было даже в 1963 году по-прежнему отправлять девочку Элли по канзасским пустыням к горным кручам Волшебной страны.