— А когда мимо перекрестка проходили, там кто-нибудь стоял?
— Мужчина в военном и женщина одна.
— Вы их знаете?
— Мужчина стоял спиной, а женщина отвернулась…
— Почему же вы сказали: «и женщина одна»? Это слово «одна» указывает, что вы ее узнали, даже несмотря на то что она отвернулась?
— Я ее в лицо только знаю, с другого поселка она.
— Почему же вам запомнилось ее лицо? Вы с нею сталкивались раньше? Припомните, Феня, это для нас очень важно!
— Она с гитлеровцами во время оккупации хороводилась. Шиковала больно — вот и запомнилась.
— А может, вы слышали где-нибудь ее фамилию? — допытывался полковник.
Феня наморщила лоб, стараясь припомнить.
— Лузгина… Лузговская… Помню, что-то на «Лу». Ах да, кажется, Лузинская! А может, и не Лузинская, а что-то похожее, — снова заколебалась она и извиняющимся тоном добавила: — Уж вы простите, устала я сильно, может, потом вспомню…
— Очень вас прошу, если вспомните, сейчас же позволите. — Полковник взял клочок бумаги и записал на нем номер телефона. — А теперь, я думаю, пора вам и отдохнуть. Есть у вас, капитан, вопросы к товарищу Чумаковой?
— Как будто бы все, — смущенно ответил Васильев, обескураженный тем, что дело повернулось совсем иначе, чем он ожидал.
— Тогда поблагодарим Феню и извинимся за то, что потревожили ее. И не забудьте вернуть ей приколку, капитан! — усмехнулся Снежко. — Как-никак, а именно эта штучка нам помогла…
Уже поднявшаяся с места девушка удивленно взглянула на полковника.
— Потом, потом, Феня, я вам все объясню! Пока это мой секрет!
Когда Чумакова вышла, полковник, веселый и довольный, повернулся к Васильеву:
— Ну-с, капитан, вы не в претензии на меня за то, что я лишил вас вашего «вещественного доказательства»?
— Приходится подчиняться начальству! — притворно вздохнул Васильев и серьезно добавил: — А знаете, товарищ полковник, какое это приятное чувство, когда с человека снимается подозрение!
— В нашей работе, капитан, — самое приятное! Чем больше честных, хороших людей, тем и работать легче… А теперь давайте пройдем к майору Лысенко. Нужно сегодня же заняться этой Лузинской или как там ее!