– Товарищ лейтенант, – проговорил Курганов треснувшим голосом. – Кажется, Ваську Шперлинга убили.
Его перевернули. Лицо Василия заливала кровь. Пуля чиркнула по виску, разбила кость, и человеку этого хватило. Он даже не пытался бороться за жизнь.
Закружилась голова, Глеб опустился на колени. От дальних кустов бежал Халевич – он выбросил пулемет и теперь стаскивал со спины личное автоматическое оружие. Кошкин тряс Шперлинга, призывая очнуться. Курганов отстранил товарища, проверил пульс, оттянул веко, потом повернулся к командиру, развел руками.
– Понятно, – вздохнул Шубин. – Мужики, не собирайтесь в кучу, проверьте все поле.
Они блуждали как потерянные, переворачивали тела. Олег Курганов выпустил короткую очередь – добил раненого. Подрагивал плечистый десантник, глотал землю. Попробовал, называется, жизнь на вкус. Глеб застрелил его, не задумываясь.
Случай редкий – уничтожить два десятка матерых вояк, потеряв всего одного человека. И все равно тошно. С ним они прошли десятки километров, сколько раз он прикрывал спину, а потом улыбался – добродушно и бесхитростно…
Погибшего перенесли к лесу, перекурили, потом взялись за саперные лопатки, стали рыть могилу. Халевич бурчал, что пока нормально, земля не мерзлая, было бы хуже, если бы Васька умер после того, как ударит мороз. Иногда прислушивались, вытягивали шеи. Различался отдаленный гул авиационного мотора. Десант был явно не последний. Немцы знали, что отряд Моисеевского пойдет из окружения, и могли перекрыть сразу несколько направлений. А в этой лесистой местности сам черт ногу сломит.
Яму вырыли глубиной чуть больше полуметра.
– И так сойдет, – сказал Кошкин. – Пусть Васька лежит поближе к нам, так лучше ему будет.
Тело завернули в плащ-палатку, засыпали землей, утрамбовали, чтобы холм не выделялся. Воткнули в головах лопатку, повесили на нее пилотку. Слов не говорили, постояли, потом снова сели перекурить. От усталости отнимались ноги, плохо работала голова.
– Интересно, Арсен добежал до наших? – спросил Курганов.
– Добежал, – уверил Глеб. – Мы примерно представляем, каким маршрутом пойдет отряд. Будем двигаться навстречу. Это не иголка, мимо не проскочим. Запастись оружием. Свое мы уже извели, переходим на трофейное. Автоматы, магазины с патронами, гранаты. Обнаружите консервы или еще что интересное – забирайте. Десять минут на сборы, пошли!
На поле хозяйничала воронья стая. Когда появились люди, птицы недовольно поднялись в воздух, стали кружить с громкими криками.
– Да ладно, не каркайте, – ворчал Курганов. – Не будем мы их есть, вам оставим.
С сухими пайками у «элитных» десантников проблем не было. «Голытьба» из вермахта сдохла бы от зависти: качественная тушенка из свинины и говядины, консервированная форель, нормальный сладкий шоколад. Разведчики набили подсумки магазинами, разложили по карманам гранаты.
Утро было в разгаре. Группа выступила в юго-восточном направлении. Теперь их было четверо, выросла мобильность.
Затих за спиной вороний гам. Шли молча. Глеб сверялся с картой – и это превращалось в настоящую паранойю. Местность незнакомая, ориентиры практически отсутствовали.
По мостику перебежали пересыхающую речку, дальше пошли краем леса. Спешить было некуда – если отряд и выступил, то ушел недалеко.
Под сенью еловых лап Шубин расщедрился на длительный привал. Спали по двое, по двадцать минут, это хоть как-то прибавило сил.
Слева осталась деревня Должанка, дворов двенадцать. Дорога, пересекающая селение, утонула в разливах. Немцы в эту глушь не совались – Кошкина отправили в «командировку», и он, вернувшись, это подтвердил. По словам местных жителей, они вообще ни разу не видели живого немца.