- В чём дело?
- Это горничная, я работаю на этом этаже. Мне очень жаль, господин, но произошла ошибка - номер забронировали для другого постояльца - Вера Павловна, к сожалению, забыла… Мы дадим вам другой номер, он не хуже. Вы не могли бы открыть? Мне нужно снять постельное бельё и постелить новое.
Он оказался не догадливее того эсэсовца: открыл дверь - там уже не было никакой горничной. Тут же последовал мощный удар в грудь - перехватило дыхание, потемнело в глазах, за первым ударом последовал второй. Шубин отлетел в комнату, ударился спиной - боль острой иглой пронзила все тело, сознание заметалось. Он ничего не понимал - значит слышали выстрелы? - но как-то странно они работают. Боль ломала, дышать было трудно; он приподнялся на локтях, тряхнуло так, что картинка в глазах расплылась. Над ним стояли двое в чёрных шинелях с полицейскими повязками на рукавах, они целились в разведчика из коротких карабинов - не описать, что поднялось в душе. Его схватили за шиворот, подняли на ноги, снова двинули кулаком в живот - искры брызнули из глаз лейтенанта. Слабаком полицай не был - сильная рука толкнула Шубина в кресло, он пытался что-то придумать, но боль выкручивала мышцы. Полицаи стояли в двух метрах и злобно лыбились. Прихрамывая подошел третий - знакомая личность; хоть и настрадался без одежды в зимнем лесу, а рожа все равно довольная, просто счастливая, та же вытянутая физиономия, белая угревая сыпь, маленькие глазки у переносицы.
- Попался голубчик! - злорадно вымолвил он. - Думал не поймаем? Ага, вот дулю тебе! - полиция подскочил, пнул Шубина по ноге: - Получай отродие большевистское! Мы всех вас поймаем, это тебе я, Василий Чуйкин, со всей ответственностью заявляю! Что шарами вертишь? Отбегался, командир! - полицаи загоготали, впрочем, не особо громко - гостиница всё же, ночь на дворе, уважаемые постояльцы изволят отдыхать, а Вася Чуйкин подлил масла в огонь - прижал палец к губам и вся компания ещё сильнее зашлась от хохота. Рожи мерзкие, небритые, самодовольные. Но одетые по форме, от того их и пропустили в гостиницу. Слабое движение не осталось без внимания - громила подался вперед, ударил по затылку, потом извлёк Вальтер из кобуры Глеба, из внутреннего кармана: ТТ, глушитель; и удивленно присвистнул:
- Гляди-ка, да к нам серьёзная публика заглянула!
- Отлично! - удовлетворённо проговорил Чуйкин. Снова последовал болезненный удар по голени: - Удивляешься, что именно мы за тобой пришли? Я ведь не сразу тебя узнал, тогда у госпиталя. Онемел весь, волосы дыбом. Смотрел, как вы с бабой уходите и терзался, думал сначала померещилось. Помогли дружки в госпитале, там меня и каратнуло. Говорю: Симохе, проследи за этой парочкой - куда это она намылилась. В кабаке вы сидели, потом в гостиницу пошли. Убедился - это ты, тот самый гад, что безобразничал в лесу со своими шакалами. А ты и не заметил, что за тобой следят. Могли бы сразу тебя немцам сдать, но зачем? Те и спасибо бы не сказали, а так - лично заарканим, доставим куда надо - пусть только попробуют не заплатить! Так что радуйся, что это мы за тобой пришли, а не СС но вы всё равно туда попадёте, не переживай. Баба-то где?
Вопрос был лишний: полицаи поглядывали на закрытую дверь в ванную комнату - там текла вода, Настя что-то мурлыкала…
- Угадай, что мы сделаем с твоей бабой до того, как фрицам сдадим? - ехидно спросил Чуйкин. - Пустим по кругу, не сомневайся. А с тебя, сука, будет спрос особый - ты мне здоровье загубил, да сколько наших из-за тебя погибло…
Голова загудела от хлёсткой затрещины: по лицу не били - хотели сдать в товарном виде. Чуйкин сплюнул, соорудил плотоядную гримасу отступая на шаг, смерил добычу оценивающим взглядом.
- Ну что, братва, давайте за бабой, пока она голяком!
Звук, похожий на выстрел пробки шампанского, слился с гулом одобрения - полицаи подавился сгустком крови, глаза сошлись к переносице, он не складно, какой-то вычурной спиралью, упал, раскинул ноги. - Эх, подвела тебя чуйка, Чуйкин! Второй резко повернулся на звук и получил пулю в лоб, он повалился на своего товарища. Третий метнулся в сторону, вскидывая карабин: первая пуля попала ему в живот; вторая в горло - этого оказалось достаточно, он ударился головой о подлокотник кресла, на котором сидел Шубин, отвалился и замер.
В ванной продолжала течь вода, но там уже никто не мурлыкал - Настя стояла за порогом, одета в кофту и шерстяную юбку; вымытая голова была обмотана полотенцем, она держала пистолет с БраМитом, рука дрожала, глаза скользили по мертвым телам. Девушка отступила, нащупав рукой стену, повернулась к двери.
- Больше никого?
- Думаю, нет, - отозвался Глеб. - В противном случае делить премию пришлось бы уже на четверых. Вот чёрт, спасибо, Настя! – Шубин откинул голову на спинку кресла, его охватила сильная дрожь, затряслись пальцы, он вцепился в подлокотники. - Меня чуть не уделали, да ещё так позорно... Не знаю, что бы я делал без тебя…
- А для чего тогда нужны верные товарищи? - её глаза откровенно смеялись.
- Да...
- Мыться пойдёшь? - она кивнула на дверь в ванную.
- Прекращай издеваться, - он сполз с кресла, превозмогая боль, сунул в кобуру свой Вальтер, прибрал ТТ с глушителем. Запах гари все ещё висел в номере, мысли метались: что произошло? - В гостиницу нагрянули три полицая. Вряд ли они шумели - все же приют сильных мира сего. Их пустили как представители местной власти; они узнали номер, в котором жили разведчики - значит спросили у администратора, - та естественно перепугалась, но с другой стороны такая куча денег, и мало ли зачем прибыли полицейские… Обратно не выходят, все тихо… Что у этой тетки в голове? Посыпает голову пеплом и побежит к своим хозяевам, или будет молчать до последнего, в надежде, что все обойдется? Вовсе не факт что вторая пара советские лазутчики - офицер полиции спит с чужой женой; обманутый муж что-то узнал, а он человек при должности; отправил в гостиницу подчиненных, но сильно обольщаться не стоило…
- Собирайся, уходим!
- Уже? - расстроилась Настя. - У меня голова мокрая – простыну!