Стены домов, заборы, нависающие над узкими проулками, давили на психику. Лабиринт подворотен и переулков казался бесконечным.
— Дорогу-то помнит кто? — с тревогой спросил Петрович. — Эдак мы ж до утра будем метаться.
— Направление верное, — отреагировал Хенд. Впрочем, Петрович в его голосе не уловил той уверенности, которой хотелось бы.
— А что ищем-то?
— Да рынок.
— Так прошли уже, — всплеснул руками Туф.
— Как так? — Хенд остановился.
— Да вот так. Я ж видел какие-то ряды, точно говорю!
— Не показалось?
— Да я его еще за сто шагов унюхал. Мой нюх не обманывает. Возвращаемся.
Туф оказался прав — темный безлюдный рынок встретил мешаниной запахов — как приятных, так и не очень. Рынок прошли насквозь — быстро, не задерживаясь. Петрович с недоумением озирался. Он ожидал увидеть вокзал, пусть даже небольшой. А видел лишь глухую окраину, открывающую взгляду каменистые пустыри.
— И где эта ваша станция?
— Обожди… — Хенд сосредоточенно всматривался в синеватый сумрак. — Кажется, туда. А может, и нет… Ждите здесь.
Хенд передал Туфу своего крила и бесшумно скрылся в темноте. Вернулся он очень быстро, пошептался с Туфом, после чего они оба ушли, оставив ничего не понимающего Петровича с животными.
Послышался шум: какой-то стук, возня, сдавленный писк. Оба сторожевика вернулись в приподнятом настроении.
— Пошли, дорога свободна.
Наконец Петрович увидел станцию. Оказалось, это всего лишь навес с какой-то клеткой.
— Это и есть станция? — недоверчиво спросил он.
— Ну а ты чего хотел?
Петрович едва успел обогнуть двух усодов-солдат, которые неподвижно полулежали у опоры навеса, приткнувшись друг к другу головами.