Легионы хаоса

22
18
20
22
24
26
28
30

Коридор вывел их прямо к чаше бассейна. Окна здесь были целые, но густо заросшие пылью, поэтому свет в зал не пробивался вовсе.

Влад включил простой электрический фонарик, который позаимствовал из запасников студента. Луч света ударил прямо в чашу бассейна, и Влад отшатнулся, едва не вскрикнув.

Бассейн был полон гурцоров. Их были сотни, они неподвижно стояли прямо в воде, как каменная армия императора Дзин-ди.

— Тихо, тихо, редре… — прошептал Беледин. — Они нас не видят, они как бы спят.

— Спят? Здесь?

— Да, давно уже. Они тут лечатся. Пошли…

Влад с внутренним содроганием прошел вдоль края бассейна. Он то и дело косился на замерших гурцоров, ему мерещилось, что сотни глаз провожают его взглядом.

Через минуту они выбрались на футбольное поле. Под ногами чавкало. Влад поглядывал в сторону светящихся окон Дворца спорта — оттуда на поле открывался прекрасный вид. Фонарик пришлось выключить.

— Ну, где?

— Искать надо, — вздохнул Беледин. — Где-то тут.

Казалось, поле использовалось как склад малополезных вещей. На вид это напоминало кладбище отработавшей свое сельхозтехники — тонущие в грязи кривые конструкции, разбросанные коробки, груды какого-то неприглядного хлама.

— Ты видишь хоть что-нибудь похожее? — спросил Влад.

— Вон там надо посмотреть, — ответил Беледин и потащил Влада к какой-то полуразвалившейся железяке. — Не то, — определил он, едва приблизился. — Давай там посмотрим…

Он таскал Влада туда-сюда еще некоторое время, пока не увидел нечто, накрытое большим драным полотнищем.

— Это она! — радостно воскликнул Беледин, откидывая край полотна. — Установка твоя. Соцветие!

— Точно? — Влад с сомнением оглядывал кривую, увязшую в грязи конструкцию неопределенной формы.

— Не сомневайтесь, редре! Разве ее с чем-то перепутаешь?

В темноте Влад видел торчащие во все стороны углы. Отыскать в таких условиях одну-единственную деталь не представлялось возможным.

— А ну, давай-ка за мной.

Влад нырнул под полотнище и уже там включил фонарик. Его взору предстала обросшая грязью и копотью железяка. Рядом порывисто сопел Беледин, он нервничал.