— Правду, клянусь! — сержант готов был рвать на себе одежду.
— Какую правду? — вырывалась Марго. — Гнида! Какая от тебя может быть правда?
— Успокойся, говорю, — Петрович с трудом ее удерживал. — Я ему верю. Наш Влад — он же мог, сама знаешь…
Марго вдруг расслабилась, перестала вырываться и вся словно померкла.
— Да, он мог, — произнесла она бесцветным голосом.
— Я еще тогда заметил… Ну, когда девчонку его ранило. Он сам не свой стал. Вы бы его глаза видели.
— Видели… — кивнула Марго.
— Ну, вот. Я и говорю. Так что ты не дерись, слышь?
— Он обещал ей, что не уйдет, — сказала Марго, вытирая слезы. — Он клялся. Мужчины не бросаются клятвами. Сказал, что останется, — и остался.
— Вот и я говорю…
Было слышно, как ветер гуляет по росистой траве.
— Пошли, что ли? — проговорил сержант. — Чего здесь стоять.
Они долго шли по лугу. Сначала молчали — просто смотрели вокруг, глубоко дышали, касались руками травы.
Потом вдруг начали смеяться, шутить, обниматься. Чужая земля медленно отпускала их.
Город был все ближе.
— А городок-то наш — как ни в чем и не бывало, — сказал вдруг студент. — Огоньки горят, машинки катаются.
— Слышь, я и сам заметил, — поддержал Петрович. — Вон глянь, где фонари цветные, — это же парк! Его же быть тут не должно, он с нами туда улетел.
— М-да, и не только парк, — заметил студент. — Я еще раньше заподозрил, когда установку настраивал. Только разглядеть толком не смог.
Они вышли к шоссе. Шли по обочине и прятались от редких машин, потому что выглядели просто пугающе. Город надвигался, уже был слышен его шум.
— Может, не было ничего, а? — проговорил Петрович.