Сотник вздохнул:
– Не всегда так, иногда очень даже иначе…
– Ничего, справимся. А точкой приложения Батыя легче бить?
– Во дурища… Ладно, ложись, поспи, у тебя еще есть время на размышления.
– Не хочу я спать, меня дед по лбу стукнул, весь сон пропал.
Глаза Вятича лучше его слов говорили о том, что он думает по поводу «деда» и «стукнул», но я подделываться под его язык не стала. Дед? Не знаю, кто он там, но мне-то показался дедом. Но вообще-то ощущение избранности у меня росло как на дрожжах. Наверное, это плохо.
– Избранность – это прежде всего ответственность.
– Мысли читаешь?
– Ты бы на себя со стороны посмотрела, – буркнул Вятич, – раздуваешься на глазах, скоро станешь такой, как была в начале прошлого лета.
Прошлое лето – это когда я только попала в тринадцатый век и тело моей боярышни Настасьи Федоровой было килограммов на двадцать тяжелее нынешнего. Мне стоило немалых усилий привести его в норму, потому замечание Вятича, что я возвращаюсь к прежним размерам, ввергло в ужас.
– Где?! – Я ощупала бока. Нет, ничего страшного, как было, так и есть.
– Э-эх! Как тебя легко испугать! – Сотник смеялся, протягивая мне руку, чтобы поднять с седла, на котором я пристроилась.
Встав, я оказалась просто в его руках. Пальцы подняли мою голову за подбородок, я снова утонула в голубых до невозможности глазах…
– Глупышка… трусиха… Воительница…
Его губы слились с моими.
Чуть очухавшись, я все же поинтересовалась:
– А я буду рядом с тобой?
– А ты этого хочешь?
– Спрашиваешь!
– Тогда будешь.