Врач, женщина в годах, полная, с усталыми, добрыми глазами за стеклами очков, тяжело вздохнула.
— Молиться надо. Двухстороннее воспаление легких, нога сломана и два ребра в придачу, ушибы по всему телу, сотрясение, нервное перенапряжение и общее истощение. Плюс к этому, — врач поправила очки, внимательно глядя на собеседницу, — она видимо вела совсем не тот образ жизни, который принято называть здоровым и как следствие — надежды очень мало.
— Спасибо вам доктор, а можно её навестить?
— Она сейчас в коме, вряд ли вам самой захочется её такой видеть. Но, если вас это успокоит, можете зайти, но через две минуты я вернусь, и вы уйдете.
— Хорошо.
Марина застыла в дверях, а в глазах стоял немой вопрос — можно?
— Входи…
— Ты очень плохо выглядишь, Леша. Я принесла бутерброды, ты ведь почти ничего не ешь. Вообще не понимаю, как врачи позволяют тебе находиться здесь так долго? Тебе ведь тоже надо спать — ты третий день на ногах.
— Спасибо тебе. Врачи… Они меня просто не замечают, наверное. А спать… Я очень хочу, но не могу сейчас уснуть. Она умрет, если я усну.
— Я говорила с врачом, надежды мало…
— Но она есть.
Марина присела на корточки и поглядела в глаза мужу.
— Отпусти её. Она столько вынесла, зачем ей страдать ещё?
Он улыбнулся, грустно, краешком губ.
— Ей сейчас хорошо, она ничего не чувствует. Ах, если бы ты только видела её сны.
Глаза Алексея заблестели, и он поспешил отвернуться.
— Прости Марина, но если это её последние дни, я хочу побыть с ней рядом. Иди домой, я приду. Обещаю. Скоро.
Марина вышла из палаты и разревелась как школьница. Она даже не могла толком объяснить от чего эти слезы — толи от обиды, толи от бессилия, толи от жалости. К себе, к Лехе, к Ней. Все ещё всхлипывая, она запустила руку в сумку и вытащила на свет небольшой бумажный сверток. Разорвав нитку, извлекла на свет ивовую веточку и секунду её рассматривала, вглядываясь в непонятные узоры или руны, покрывающие поверхность. Она твердо помнила, что когда срезала её вчера, ничего похожего ещё не было.
Эх, хоть бы появился сейчас рядом человек опытный, знающий как поступить, хоть бы… Но Юлия Петровна отдала все на откуп ей — «сама решай». А что решать, чего ждать от этого решения? Слезы накатили новой волной, и Марина пошла к дверям, сжав веточку в руке. Её шаги почти затихли в дверях, как вдруг раздался четкий и ясный звук.
Щелк! Толи переломилась тонкая ветвь чьей-то судьбы, толи просто, на секунду кончилась пленка в аппаратной небесного киномеханика.
ebooksa