— Иезек! Ты ждешь меня, друг мой!
У стены снова возник знакомый светлый силуэт.
— Не трогай, несчастный, — гулко заговорил Хранитель. — Ты обрекаешь себя на вечные муки!
— Убейте его! — прошипел монах, вздрогнув.
Кожаные парни открыли огонь, одна за другой взорвались две гранаты, породив ощутимо поколебавшую воздух вибрацию стен и пола. Хранитель исчез.
Евхаристий дотронулся посохом до столба. С кончика посоха сорвалась фиолетовая молния, растворилась в столбе, отчего он засиял, как раскаленная глыба стекла, задымился, потрескался, погас.
С отчетливым скрипом меч выдвинулся из камня вверх на два десятка сантиметров. Евхаристий схватил его за рукоять рукой в черной перчатке, вскрикнул, когда по рукояти пробежала сеточка зеленых молний, перешла на руку и разошлась по всему телу. Затем одним рывком вытащил меч из орта, поднял над собой. По блестящему дымящемуся лезвию скользнул кровавый блик.
Евхаристий обернулся к оцепеневшим зрителям, оскалился. Зубы его засияли, глаза стали черными, и в них бурлил такой жуткий огонь сумасшествия, что Дмитрия передернуло.
— Вот за чем я сюда шел! — раскатисто прорычал монах. — Чернобой — всего лишь проводник, он должен был привести меня сюда, и я здесь!
Евхаристий ударил мечом по столбу.
Грохот, взрыв свистящих осколков! Меч раздробил столб, легко развалил его на куски, будто тот был фарфоровым.
Монах захохотал.
— Он мой! Теперь весь мир у моих ног! Никто не помешает мне навести порядок! Новый порядок! На Земле будет только одна империя — моя!
Дмитрий невольно покачал головой. На Земле уже наводили свои порядки бесноватые фюреры, императоры и каганы, и все они плохо кончили.
Евхаристий заметил его жест, вытянул сверкнувший меч вперед острием.
— Иди сюда, гордец! Вытаскивай меч!
Дмитрий удивленно поднял брови:
— Что?!
Его ударили по затылку, подтолкнули. Он сделал несколько спотыкающихся шагов, остановился у столба.
— Тащи меч! — Евхаристий ткнул пальцем в рукоять меча: это был Чернобой, меч Чернаги.