— Просто так, — уклончиво ответил сын. — Хулиганы.
— А это? В середине?
Сын пожал плечами.
— Это не я, случайно? — осторожно спросил Богдан. — В зеленом пальто?
— Может, и ты, — пробормотал Денис, глядя в сторону.
Одноглазый старик сидел на покосившемся ящике из-под овощей. На темной морщинистой ладони лежала картофелина — чистая, золотисто-коричневая, будто светящаяся изнутри.
— Лопату найди, — говорил старик. — Найди лопату.
За штабелями ящиков, за горами мешков с гнилой картошкой ходили на мягких лапах. Смотрели глазами-щелками, разевали вертикальные челюсти. Поскрипывал ветер:
— Заплатишь…
— Лопату найди! — повторил старик, заглядывая Богдану в лицо почти с отчаянием. — В лопате твое спасение…
Когда первый из них, весь какой-то мутный и вихляющийся, вынырнул из подъезда и заступил Богдану дорогу, тот уже знал, чего ждать, и побежал, не медля ни секунды.
Судя по множественному топоту и мату, за ним погнались человек пять, не меньше. Вокруг не было ни души, фонари не горели, Богдан бежал, боясь одного — выронить папку с диссером. Преследователи, вместо того чтобы разочароваться и отстать, с каждой секундой преисполнялись азартом:
— Стой, сука!
Богдан споткнулся и все-таки упал. Вокруг захлюпали по грязи ботинки, кто-то торжествующе пнул его в бок, потом еще…
— А-а-а! — распахнулось окно, стукнула рама. — Убивают! Батюшки! Милиция!
Неподалеку басовито залаял пес. Богдана пнули еще раз, напоследок — и хлюпанье быстрых шагов отдалилось, затюкало по бетонной дорожке, потом по асфальту, потом стихло…
Рядом стоял сосед с догом. Вернее, сосед стоял, а дог описывал вокруг взволнованные круги.
— Бодя? Ты?
Женщина в окне матерно грозила «этим гадам» всеми возможными карами. Богдан поднялся, прижимая к груди папку с диссером:
— С-спасибо…