– Нет. Совершенно невозможно. Он не может этого сделать. Я его не пущу!
И прежде чем я успеваю издать хоть звук, она сует Брута мне в руки и бросается бежать так быстро, как я и вообразить не могла. Она исчезает в темноте на склоне холма, направляясь к обсерватории.
Брут завывает.
– Погоди! – кричит Ро и кидается следом за Тимой.
– Ро, стой! – Я успеваю схватить его за руку и тяну изо всех сил. Я не могу позволить, чтобы он ушел. – Прошу, Ро, все равно уже слишком поздно! Нам ее не остановить, а Лукас уже далеко.
Ро замирает, сжав кулаки, стиснув зубы:
– Нет, не может быть.
Я тяну его вниз по склону, не в силах больше выносить все это. Пес прижимается к моей груди и скулит.
– Я не собираюсь позволять тебе просто так жертвовать жизнью. Во всяком случае не сейчас.
Ро как-то разом ослабевает, сдаваясь. Я обнимаю его одной рукой – и полностью, окончательно теряю контроль над собой.
Я больше не могу сдерживаться. У меня больше нет сил противостоять боли моей огромной печали, и она наваливается на меня.
Мои родители, сотни миллионов людей, умерших разом, падре, Рамона, а теперь еще Лукас и Тима… Я чувствую, как нарастает сила печали, она куда больше, чем я сама, – я не могу вместить ее.
Я рыдаю, оплакивая всех.
И я не могу остановиться, когда слышу первый взрыв. И следующий. И следующий.
Я не могу остановиться, когда вокруг нас начинают сыпаться обломки и я ощущаю запах дыма.
Я не могу остановиться, когда Ро, весь покрытый пылью и золой, вытягивается во весь рост, чтобы рассмотреть, стоит ли по-прежнему на месте Икона.
Или после этого…
Когда наступает тишина.
От: ГПП Миядзавы