Тьма между нами

— Ты одинока.

— Неправда!

— Сколько у тебя было отношений после папы?

При упоминании Алистера — даже спустя столько времени — меня внутренне передергивает, словно гвоздем скребут по стеклу.

— Сама знаешь.

— Вот именно. Нисколько! Порой мне кажется, что мы мешаем друг другу жить.

— И ты полагаешь, что усыновление поможет тебе построить отношения?

— Да.

Мне окончательно расхотелось есть. Медленно киваю, чтобы скрыть растущий страх. Она заблуждается в самом главном, но я не могу разъяснить ей, что к чему. Нина принимается рассказывать мне, как вынуждена прятаться от коллег, которые приходят на работу с детьми, из-за нестерпимой зависти. Признается, что так и не смогла смириться со смертью дочери и заполнить зияющую дыру в душе, оставшуюся после ее смерти, и что создала воображаемый мир, в котором Дилан жива: представляет, как ведет ее в школу, читает сказки и укладывает спать…

Ее признания выбивают почву у меня из-под ног; мне хочется обнять Нину и никогда не отпускать. Ни разу за все эти годы ни одна из нас не упоминала имя Дилан, поэтому я понятия не имела, насколько она ею одержима. Я считала, что единственный шанс для Нины выжить — это отделиться от своего ребенка, оставить его в прошлом. Однако недооценила силу ее материнского инстинкта. И после смерти ребенка она не перестала ощущать себя матерью.

Я многое хотела бы ей рассказать, но вынуждена — ради нее самой — хранить тайну. Например, рассказать, что я тоже не раз представляла себе жизнь ее ребенка и задавалась вопросом, в кого он пошел: в Нину или в своего отца. Мы обе так много потеряли в тот день…

Вижу, как Нина глотает слезы, и мне хочется плакать вместе с ней. Тем не менее, загоняю боль глубже.

Впрочем, сомнений быть не может: она твердо намерена довести дело с усыновлением до конца.

И это вселяет в меня решимость. Я обязана ей помешать! И когда она говорит, что впереди еще несколько бесед и психологическое освидетельствование, я вздрагиваю. Надо торопиться: если они залезут в ее голову, на свет может вырваться то, что я пытаюсь сдержать последние двадцать лет.

Глава 37

Мэгги

Два с половиной года назад

Хлопает входная дверь. Я слышу, как дребезжит картина, висящая в коридоре.

— Зачем? — рычит Нина, врываясь на кухню.

Похоже, она все узнала, а значит, разговор предстоит тяжелый.