– Белые, – сказала она. – Белые, Тристан. Белые, как снег. Прощай.
Она повернулась. Не глядя на него, не глядя на нас, на Бранвен и меня. Она вышла из комнаты. В тот момент, когда она выходила, я перестал слышать ее мысли. Слышал только шум моря.
– Белые! – воскликнул Тристан. – Изольда Златокудрая! Наконец-то…
Голос угас у него в горле как задутый огонек каганка. Бранвен крикнула. Я подбежал к ложу. Тристан шевелил губами. Пытался приподняться. Я придержал его, легким нажимом руки заставил опуститься на подушки.
– Изольда, – шепнул он. – Изольда, Изольда…
– Лежи, Тристан. Не вставай.
Он улыбнулся. Клянусь Лугом, я знал, что никогда не смогу забыть этой улыбки.
– Изольда… Я должен увидеть сам…
– Лежи, Тристан…
– …эти пару…
Бранвен, стоявшая у окна, там, где только что стояла Изольда Белорукая, громко всхлипнула.
– Моргольт! Этот корабль…
– Я знаю, – сказал я. – Знаю, Бранвен…
Она повернулась:
– Он умер.
– Что?
– Тристан умер. Только что. Это конец, Бранвен.
Я глянул в окно. Корабль был уже ближе, но все еще слишком далеко.
Слишком далеко, чтобы можно было разглядеть цвет парусов.
Я встретил их в большой зале, той самой, в которой нас встречала Изольда Белорукая. В зале, в которой я отдал ей свой меч, попросив, чтобы она пожелала распоряжаться моей жизнью. Что бы это ни означало.