Дорога без возврата

– Моргольт… Как хорошо…

– Что, Бранвен?

– Как хорошо жить.

Мы долго молчали. А потом я задал вопрос. Тот, который не должен был задавать:

– Бранвен… А она… А Изольда приплывет сюда из Тинтагеля?

– Не знаю.

– Не знаешь? Ты? Ее наперсница? Ты, которая…

Я замолчал.

О Луг и Лир, что же я за кретин, подумал я. Что за идиотский болван…

– Не мучайся, – сказала она. – Спроси меня об этом.

– О чем?

– О первой ночи Изольды и короля Марка.

– Ах, об этом? Представь себе, мне это неинтересно.

– Думаю, ты лжешь.

Я не ответил. Она была права.

– Все было так, как говорят баллады, – сказала она тихо. – Как только погасли свечи, мы ловко поменялись с Изольдой в ложе Марка. Не знаю, было ли это и вправду так уж необходимо. Марк был настолько очарован Златокудрой, что не стал бы ее укорять, узнав, что она уже не… Не настолько он был мелочен. Но случилось так, как случилось. Всему виной мои угрызения совести. За то, что произошло на корабле. Я считала, что во всем виновна я и напиток, который я им подала. Я убедила себя в своей виновности и хотела расплатиться за нее. Только потом стало ясно, что Изольда и Тристан… были вместе еще в Ата-Клиате. Что я ни в чем не была повинна.

– Ну хорошо, Бранвен, хорошо. Детали ни к чему.

– Нет. Выслушай до конца. Выслушай то, о чем баллады молчат. Изольда приказала мне немедленно, как только я докажу ее девственность, выскользнуть из ложа и снова обменяться с нею местами. Может, боялась разоблачения, может, просто не хотела, чтобы я слишком привыкла к королю. Кто знает? Они с Тристаном были в соседнем покое, занятые только собою. Она высвободилась из его объятий и отправилась к корнуоллцу, нагая, даже волос не поправила. А я осталась нагая… с Тристаном. До самого утра. Сама не знаю, как и почему.

Я молчал.

– Это еще не все, – сказала она, повернув голову к огню в камине. – Потом были медовые месяцы, во время которых корнуоллец ни на шаг не отходил от Изольды. Конечно, Тристан не мог приблизиться к ней. А ко мне мог. Не вдаваясь в детали: эти несколько месяцев я любила его. Самозабвенно. Я знаю, ты удивляешься. Да, верно, соединила нас исключительно постель, с помощью которой Тристан – это мне было ясно даже тогда – пытался заглушить в себе любовь к Изольде, ревность к Марку, чувство вины. Я для него была всего лишь инструментом. То, что я об этом знала, мне, поверь, не помогало…