Только одна из них была совсем не тень. Это был мужчина, старик, который, хромая, появился из деревьев на противоположном конце кладбища и встал на колени перед одним из не-так-уж-небрежно разбросанных камней. В руках у него было нечто, похожее на черный матерчатый мешок из тех, что фокусники иногда используют в своих фокусах. Деннис спрятался за деревом, затаив дыхание и надеясь, что его не заметят, а старик вытащил из мешка живого цыпленка. Схватив бьющую крыльями и квохчущую птицу за шею, он разрезал ей горло невесть откуда появившимся ножом и, подождав, когда птица дернется в последний раз, широко раздвинул рану и позволил крови пролиться на выступающий осколок скалы. Похоже было на то, что мужчина что-то шепчет, что-то похожее на песнопение, но слов Деннис расслышать не смог.
Что же это такое? Какой-то сантерийский[46] ритуал? Это маловероятно – здесь, в самых недрах белого Среднего Запада, – но другого объяснения странному обряду Деннис придумать не смог.
Стоящий на коленях человек прикоснулся пальцем к камню там, куда пролилась кровь, а потом дотронулся им же до лба и глубоко поклонился.
Деннис не мог рассмотреть лица мужчины – скорее всего, он был испанцем и практиковал сантерию – и был этому рад. Что-то подсказывало ему, что ни к чему видеть черты этого лица, находящегося в тени.
Может быть, это была вовсе не сантерия, а сатанизм?
Идея не показалась ему такой уж невероятной, поэтому Деннис старался сохранять неподвижность, пока мужчина запихивал труп цыпленка назад в мешок. Он был уверен, что если дело дойдет до стычки, то он окажется сильнее старика… но не был уверен в том, что правильно понимает то, что происходит у него перед глазами.
Мужчина встал и произнес два слова, которые вполне могли быть испанскими и звучали наподобие «бо сау», что на кантонском наречии значило «месть», после чего исчез тем же путем, что и появился. После его ухода кладбище погрузилось во мрак, и Деннис понял, что все то время, пока мужчина находился здесь, луна светила точно на то место, где он стоял на коленях.
Деннис выбрался из-за дерева и осторожно пошел по открытому пространству, стараясь не наступать на холмики, которые неожиданно стали все похожи друг на друга. Он подсвечивал себе фонарем, пока не добрался до покрытого кровью небольшого камня. Тот был влажным и блестящим. А в тех местах, где кровь попала на землю, виднелись два абсолютно черных пятна, по форме напоминавшие китайские иероглифы. Теперь Деннис пожалел, что не позволил матери научить его читать и писать по-китайски так, как она этого хотела. Правда, жалеть было уже поздно, поэтому он постарался как можно лучше запомнить их, чтобы позже выяснить, что они значат.
Ему захотелось дотронуться до кровавых иероглифов, но он испугался. В их изгибах была какая-то враждебность, и чувствовалось, что весь тот яд, который в них содержится, они легко передадут тому, кто до них дотронется. Деннис в испуге отступил, пытаясь понять, что же сделал старик. Никогда в жизни он не был настолько испуган и, хотя продолжал верить, что должен был это увидеть, никак не мог понять почему. Впервые ему показалось, что то, что привело его сюда, что заставило его отправиться в это путешествие, не такое уж и милостивое.
Он повернул назад, поклявшись, что никогда больше здесь не появится.
Здесь? Черт, да у него нет никаких причин оставаться в этом городе. Он достаточно заработал, чтобы добраться, по крайней мере, до Колорадо, а может быть, и до Калифорнии, если пропустит пару ланчей и несколько ночей проведет в машине. Он вполне может сейчас вернуться в мотель, забрать вещички, немного подремать, а утром, получив заработанное, убраться из этого городка. А если потребуется, он всегда найдет такую же дерьмовую работу в другом, богом забытом городишке и остановится в нем на недельку-другую, чтобы заработать немного наличности.
Но в Селби он не проведет больше ни дня.
Решение успокоило его. Деннис чувствовал себя лучше, и ему стало легче – как будто с плеч у него свалился колоссальный груз. Он прошел мимо бурелома, через промеренную территорию будущего жилого квартала и вышел на тротуар.
Десятью минутами позже он просматривал свои вещи и заполнял чемоданы, раздумывая о том, что ему понадобится в дороге.
Если б только у него был с собой диск с «Бригит’с Уэлл»…
Глава 14
В своем сне Анджела жила в палатке в лесу, с уродливой обезьянкой, которая была ее ребенком. Она пряталась, хотя не знала, от кого и почему, что напрягало ее больше, чем если бы она знала личность своего преследователя. Девушка осторожно посмотрела сквозь клапаны палатки, с тем чтобы убедиться, что рядом с лагерем никого нет; прислушалась, чтобы удостовериться, что в лесу не раздается никаких незнакомых звуков, а потом быстро вышла, держа в одной руке ребенка, а в другой – ведро, чтобы набрать воды в ручейке в нескольких ярдах вниз по холму.
ebooksa