– Гляди, я его знаю. Его зовут Нат, он сочиняет всякое.
Сочиняет? Да уж, Питер – мастер точных формулировок. Но Тоби узнал долговязого улыбчивого мужчину. Не просто сочинитель – гениальный композитор, открывший новые жанры, знаменитый тем, что создавал потрясающие группы самых разных направлений. И оставался с ними до тех пор, пока они не добивались признания и успеха, рождали новую моду и стиль. А затем бросал их и начинал новое. Как и Макгонигалы, он не был триллиардером – просто состоятельной знаменитостью. Для кого-то это значило многое. Но, как уже узнал Тоби, по большому счёту, это не значило ничего.
– Но что он здесь делает? – удивился Питер, буравя Ната взглядом. – Он что, собирается лететь с нами?
Оказалось, да, собирается. И братья узнали об этом вскоре после того, как стелс-ракета отчалила и понеслась вниз к тому, что когда-то было Францией. Питер и Тоби стояли у ограждения галереи, разглядывая причудливую береговую линию. Вдруг сзади на них наползла тень. Они обернулись и увидели Ната. Тот задумчиво и растерянно смотрел вниз.
– Эй! – воскликнул Питер. – Вы же тот самый, правда?
«Тот-самый» Нат озадаченно посмотрел на мальчика, затем протянул руку:
– Натан Кенани. Вы, если не ошибаюсь, сыновья Картера?
– Вы что, – спросил Питер, кивая в сторону проплывающих внизу пейзажей, – правда собираетесь с нами?
К удивлению Тоби, Кенани кивнул.
– Я больше так не могу. Вы только взгляните на это!
Самолёт плыл над южным Китаем. Как и повсюду на планете, там осталось только два цвета: серые массивы разросшихся городов и роскошная гладкая зелень огромных парков.
Внутри серых клякс выживали миллиарды людей, собирающих мусор, вытягивающих энергию из ветра. А среди зелени жили триллиардеры, пускающие к себе лишь послушных экологов и тех немногих, кого хотели вознаградить или подкупить.
Зеленого было намного больше, чем серого.
Кенани вздохнул.
– Я хотел посмотреть на Землю в последний раз. Перед тем как из меня вынут имплантаты.
Он постучал пальцем по виску.
– Так это правда! – Питер даже запрыгал от возбуждения. – Говорят, у вас их больше всех!
– Не совсем, – криво усмехнулся Кенани. – Они служат для усиления слуха, зрения и осязания. Я могу видеть семнадцать первичных цветов, слышать далёкий инфразвук и различаю ультразвук лучше собак. Но ваша мать сказала, что имплантаты убьют меня при попытке использовать её новую систему гибернации. Потому что у них коэффициент расширения не такой, как у плоти. Потому я решил от них избавиться.
– В «Консенсусе» они будут или у всех или ни у кого! – объявил Питер. – Это – нечестное преимущество!
– В консенсусе? – удивлённо переспросил Кенани.