Но Родерик взмахом руки отогнал его, наклонился и взял салат с тарелки брата.
– Я сам. – Сальвадор в тревоге протянул руку, пытаясь его остановить, но опоздал: Родерик прожевал взятое и проглотил. – Отличный салат. – Светловолосый мускулистый мужчина улыбнулся, и все приступили к трапезе. А Родерик прошептал брату: – Глупо так тревожиться из-за еды. Из-за этого ты выглядишь слабым и неуверенным. Ты ведь знаешь: я не допущу, чтобы с тобой что-то случилось.
С досадливым вздохом Сальвадор начал есть. Да, он знал, что Родерик отдаст жизнь за него, рискнет принять яд или бросится под пули убийцы. Увы, Сальвадор знал, что, если бы обстоятельства переменились, сам он так не поступил бы. Почти во всех отношениях Родерик лучше его.
Дальше по столу громко рассмеялась императрица Табрина, и Хадита кивнула, довольная каким-то забавным замечанием. Сальвадор печально посмотрел на жену брата – не из похоти, а завидуя их отношениям. Брак Родерика с Хадитой оказался устойчивым и счастливым и привел к появлению четверых прекрасно воспитанных детей, в то время как брак Сальвадора с Табриной был лишен и любви, и детей. Несомненно, императрица была необычайно хороша, но под привлекательной внешностью таилась неприветливая требовательная личность.
Богатая семья Табрины владела шахтами и была главным производителем легких и прочных строительных материалов, жизненно необходимых для многих правительственных проектов. Сальвадор подписал контракт, по которому в случае развода ему грозили очень крупные финансовые неприятности; контракт предполагал крупный штраф даже в случае преждевременной смерти. И теперь у Сальвадора не было выхода. Скверный контракт и скверный брак.
К счастью, у него восемь наложниц – не так много для человека в его положении. У отца помимо императрицы Оренны несомненно было множество любовниц. Табрина могла этого не одобрять, но так диктовала установившаяся традиция, дающая правителю больше возможностей, чем постель без любви.
Гости негромко разговаривали, изредка бросая взгляды в его сторону. Они ждали, пока он, по обычаю, определит тему разговора. Головная боль уже вернулась.
Родерик понял намек и взял на себя обязанность брата, что Сальвадор принял с благодарностью. Пока ждали, когда подадут суп, он поднял бокал с вином и обратился к женщине с Россака.
– Сестра Доротея, ваша таинственная школа производит впечатление. Может, поделитесь с нами некоторыми истинами?
– А может, и нет. – Ее кошачьи глаза сверкнули. – Если мы будем разглашать наши тайны, зачем тогда орден?
На лицах гостей мелькнули усмешки.
Родерик наклонил бокал в ее сторону, принимая ответ, и разговор пошел о множестве школ, возникших после окончания джихада.
– Мы живем в интересное время, в пору возрождения учения – так много школ специализируются на потенциале мозга и тела человека.
Доротея согласилась.
– Важно, чтобы люди видели, как далеко мы можем уйти, если нас не угнетают мыслящие машины.
Император постоянно получал отчеты со всей своей обширной империи. Повсюду, как сорняки, вырастали школы, каждая со своей особой специализацией, сосредоточенные на разных ментальных и физических дисциплинах. Император не мог сам следить за всеми разновидностями философии и назначил для этого особых представителей. Вдобавок к сестрам на Россаке и врачам Сукк, на Лампадасе учили ментатов, и на Гиназе появились все новые мастера меча. Император также только что узнал о новой хорошо финансируемой академии физиологии на Иравоке, в которой изучали кинезиологию, анатомические функции и нервную систему. А были еще и сотни других безумных научных дисциплин. Сальвадор считал их образовательными культами.
Сальвадор пользовался каждой возможностью, чтобы при свидетелях высоко оценить действия своего брата.
– Родерик, в отличие от меня ты прекрасно развит физически. Тебе, возможно, стоило бы стать инструктором в новой академии физиологии или отбирать туда учеников.
Родерик рассмеялся и обратился к Доротее. Остальные слушали.
– Мой брат говорит не всерьез. У меня слишком много важных государственных обязанностей.