Телефонные номера папиных знакомых! Нужно кому-нибудь из них позвонить!
Эта мысль принесла огромное облегчение каждой клеточке тела. Наконец-то придет взрослый человек, гораздо старше и опытнее меня, отлично владеющий оружием, и…
…и что дальше? Займется хозяйством? Удочерит меня? Или возьмет ученицей?
Придет, и все станет как раньше? О да! Конечно!
Ни один из охотников, с которыми нам приходилось сталкиваться, совершенно не скучает по отцовским обязанностям. Зато они взрослые люди, которые не упустят случая расквитаться с таинственным существом, прикончившим отца. Они ведь его боевые друзья и соратники!
Верно?
Я закрыла глаза, привалившись головой к стене. Пистолет свободно висел в правой руке.
Осторожно скрипнули ступени. По лестнице спускался Грейвс, робко шаркая ногами. Казалось, каждый шаг причиняет ему неимоверную боль.
Я не осмелилась открыть глаза.
Когда он сел рядом, я, мягко говоря, удивилась. Несколько минут прошло в молчании, пока я наконец не рискнула открыть глаза, снова обнажая воспаленному мозгу окружающий мир со всеми его проблемами.
Грейвс сидел, укутавшись в любимый мамин плед, взятый с моей кровати. Лицо застыло бесстрастной маской. Непослушные пряди волос заправлены за уши. Он пришел босиком — дом уже достаточно прогрелся.
Рваная рана от укуса оборотня заживала. Багровая отечность и сочащийся гной исчезли, и на их месте появился розовато-красный шрам. Исчезли сине-черные узоры вен. Укусы оборотней действительно заживают удивительно быстро. Правда, неизвестно, по какой причине.
Гудение и щелчки обогревателя нарушали тишину. Благодаря птичьей худобе Грейвса мы без труда уместились на одной ступеньке.
Я ведь попросила прощения. Понимает ли он, что мое раскаяние искреннее и я действительно жалею, что напугала его до смерти?
Некоторое время Грейвс молча ерзал рядом, а потом мягко, будто успокаивая меня, спросил тихим голосом:
— Почему ты так поступила?
Я была вынуждена все проверить.
— Ты мог бы обернуться.
— Обернуться? — повторил он сухо.
Я едва догадалась, что это вопрос.