СТРАННЫЕ АНГЕЛЫ

22
18
20
22
24
26
28
30

Вдруг раздался громкий звук рвущейся бумаги, и Кристоф просто исчез, а снег вокруг взметнулся в воздух фонтаном ледяных комьев. Я испуганно закричала и выстрелила в странный сгусток непонятного происхождения, летящий в воздухе в моем направлении. Он пролетел так близко, что едва не коснулся щеки и выбившихся из прически кудряшек, и, прежде чем упасть на снег, отозвался зловещим смешком. В лицо пахнуло жарким дыханием и запахом печеных яблок.

Я потеряла непонятное существо из виду, кинувшись к арочному входу или выходу с площадки. Наверное, тут была когда-то подъездная дорога к складам, ныне скрывшаяся под снегом. Слюна во рту стала кислой, с привкусом горьких апельсинов, разъедающим язык. Я с трудом сглотнула ее, понимая, что нужно немедленно выбираться из этой дыры.

Но уходить, не найдя жуткого коридора, привидевшегося во сне, не хотелось. Вдруг там остались другие вещи отца?! Правда, сейчас не слишком подходящее время для поисков.

Я пробежала мимо грузовика к тому месту, куда улетело неведомое существо. В воздухе ощутимо пахло яблоками с корицей, но промозглый зимний ветер одним порывом развеял запах. В нескольких футах от заднего бампера грузовика ноги утонули в снегу и неожиданно наткнулись на гравий. И еще один добрый знак! На белом снегу алым веером блестели капельки крови.

Я попала в цель! Что бы это ни было!

А теперь самая пора смываться из этого ада!

Глава 18

Дорога домой стала очередным испытанием. Со скоростью пять-десять миль в час я пробивалась сквозь бушующую метель. Грузовик лязгал цепями, буксуя на льду и увязая в каше из подтаявшего снега и грязи. Снежинки кружились белыми хлопьями в свете фар грузовика, ложась тонким скользким слоем на дорогу. Все тело била дрожь, и я никак не могла согреться, несмотря на обогреватель, включенный на полную мощность.

На подъездную дорогу, ведущую к дому, грузовик свернул только в девять вечера, и я, сделав невероятный «полицейский» разворот, умудрилась удачно припарковать машину. Думаю, мой трюк не смог бы повторить даже самый заядлый лихач.

В доме во всех окнах горел свет, его теплое золотистое сияние пробивалось сквозь тонкие занавески. Не успела я дойти до крыльца, как зубы вновь застучали от холода.

Шторы в гостиной были плотно задернуты, но за ними угадывалось какое-то движение. Я искренне надеялась, что это Грейвс, однако рука сама потянулась в карман и инстинктивно сжала рукоятку складного ножа. На секунду я задержалась на крыльце, рассматривая входную дверь, перед которой за день до меня стоял ночной гость. От этой мысли по спине пробежал холодок. Почему-то казалось, что воспоминание принадлежит вовсе не мне, а незнакомому пришельцу из иного мира, живущему совсем в другом измерении.

Щелкнули засовы, и у меня перед носом распахнулась дверь.

— Боже правый! — воскликнул Грейвс. — Где тебя носило? Чья это машина? Объясни, что стряслось?

Облегченно вздохнув, я выпустила из руки рукоять ножа. И вдруг при виде Грейвса меня охватила такая неописуемая радость, что даже стало не по себе. Ведь он вернулся и ждал именно меня! Значит, дом больше не будет холодным, заброшенным и таким одиноким! К тому же Грейвс прав: никто в супермаркете его за руку не тянул и не заставлял меня опекать. А он не только опекал, но искренне заботился и волновался обо мне.

Кстати, поводов для волнений было предостаточно. Сейчас, например, я наверняка похожа на выходца с того света или обитателя преисподней, что, в общем, одно и то же.

Под ногами скрипнуло крыльцо. Я молча подняла глаза на Грейвса, тщетно пытаясь справиться с обжигающей резью в глазах. В конце концов, она прорвалась наружу бурным потоком слез.

— Вот черт! — выругался Грейвс и выскочил, как был, в одних носках на мокрое крыльцо, схватил меня за руку и затащил в долгожданное тепло.

Пока он закрывал дверь и возился с замками, я в изнеможении прислонилась к стене и закрыла глаза.

— Нам надо поговорить, — с трудом выдавила я.

— Неужели? Ну наконец-то. — Слова Грейвса могли бы показаться оскорбительными, вложи он в них больше сарказма и ехидства, а так они прозвучали обыденно и вполне безобидно. — Что, черт возьми, случилось?