– Атмосфере чего?
– LV-178.
– Планета, на которой вы добывали тримонит, – догадалась Рипли и заметила, какой взгляд Крис кинул на Гарсиа. – Не переживай, она больше ничего мне не рассказала. Ничего важного.
Хуп развел руками:
– Такие дела. Наши антенны повредились, поэтому мы не можем отправить сигнал бедствия на большое расстояние с их помощью. Нас выручил высокочастотный передатчик, и послание все еще транслируется. Мы надеемся, что кто-нибудь в пределах досягаемости его получит, – Крис нахмурился. – Ты разве не поймала наше послание?
– Прости, я тогда немного прикорнула.
– Это да, – он отвернулся и сплел руки вместе.
В изолятор вошли двое, какие-то расхристанные, растрепанные. Присмотревшись, Эллен узнала Касьянову, темнокожую женщину-доктора, которая проводила первоначальный медицинский осмотр. А вот ее спутника она еще не видела. Касьянова обратилась к нему по фамилии: Бакстер. Это был мужчина мощного телосложения с немного обрюзгшим лицом. Он грузно сел на соседнюю кровать и печально посмотрел на Рипли.
– Привет, – поприветствовала она его, но тот лишь кивнул в ответ.
– Так что случилось с тобой? – спросил Хуп.
Эллен закрыла глаза, и опять пошел поток воспоминаний: Кейн, чудовищное рождение пришельца из его груди, стремительный рост чужого, и последовавший за этим ужас на «Ностромо». Ей удалось бежать на шаттле. Но прежде была битва с инопланетным дьяволом. Рипли испугалась своих воспоминаний. Словно ее прошлое было гораздо ощутимее, чем настоящее.
– Я была на корабле-буксировщике, – ответила она. – Команда погибла в результате некоторых событий, корабль взорвался. Кроме меня никто не выжил.
– «Ностромо», – задумчиво произнес Хупер.
– Откуда ты знаешь?
– Я получил доступ к компьютеру шаттла. И я, кажется, помню, что читал о твоем корабле еще подростком. Кроме того, его название встречалось среди документов по пропавшим без вести суднам.
Рипли моргнула.
– Сколько же я пробыла в полете? – спросила она, предвидя, что ждет ее неприятный ответ. Эллен поняла это по сочувствующим взглядам Гарсиа и Хупа.
– Тридцать семь лет.
Рипли посмотрела на руки и торчащие из них иглы.
«Я и на день не постарела», – подумала она.