Сапфировое ожерелье

Мы назвались подлинными. Я не увидел особого смысла выдумывать что-то новое. Рассказчик тут, по определению, лицо пришлое, и то что его буду звать не так, как остальных, вполне себе разумеющийся факт.

- Оба рассказчики.

- Я аккомпаниатор. – Вдруг сымпровизировал мой спутник.

- Кто? – Насторожился капитан. – Ты мне это, чтобы без выкрутасов.

- Музыкант. – Поспешил я его успокоить. – Я истории людям рассказываю, он мне в ответственный момент подыгрывает.

- Интересно. – И без того опухшие от чрезмерного возлияния глаза обитателя сторожки и вовсе превратились в две подозрительные щелочки. – Что-то не вижу я при нем инструмента. – Ни лютни тебе, не гитары, не барабана какого.

- Есть у меня инструмент. – Серый засунул руку за пазуху и вытащил оттуда, к моей полной неожиданности и откровенному удивлению капитана, губную гармошку. – Вот, - и в доказательство он, к моему величайшему изумлению, довольно лихо отыграл что-то тирольское.

- Ладно, вот вам билеты. – Капитан протянул мне две замызганные бумажки. – Если собираетесь задержаться в городе, получите отметку у хозяина постоялого двора, который возьмет вас на работу. Бездельники нам ни к чему. Все к делу приставлены. Кстати, мой двоюродный брат держит постоялый двор «Жареная курица».

- И с чего это такая инициатива, - накинулся я на Серого, едва мы покинули строжку капитана. – Аккомпаниатор он, видите ли! Не мог просто промолчать.

- Мог, - охотно кивнул сотрудник Подольских. – Что с успехом и делаю всю свою жизнь. Ну не могу я, Дмитрий, выступать перед аудиторией. Играть, это еще куда не шло, а разговаривать, выдавать осмысленные реплики, смотреть как на твою речь реагирует зал, это выше моих сил. Даже в школе меня будто паралич схватывал, когда меня пытались вытолкнуть на сцену в очередной кустарной постановке Колобка или Буратино.

- Так может быть пронесло бы. – Смягчился я, но Серый был непреклонен.

- Посмотри вокруг, - мой собеседник сделал неопределенный жест, который захватил половину защитной стены и с пару десятков серых домиков с окнами бойницами и земляными крышами, на которых преспокойно паслись козы. – Тут ведь каждый чем-то занят.

Я перевел взгляд и внимательно присмотрелся к всему что происходит вокруг, ну или попытался это сделать. Неподалеку, на крыльце, сидела средних лет дама, и что-то мастерила. На вид это походило толи на полотенце, толи на какую-то одежду. Чуть подальше, прислонился к косяку дородный здоровяк и поблескивая белками глаз, дымил почище столба дыма. Сам же дым вырывался из трубки, зажатой в крепких, чуть желтоватых зубах. Я почти обрадовался бездельнику, однако тут же был разочарован тем, что он вытащил из кармана ровно такую же трубку и начал неспешно править ее ножом. Куда бы я не перевел взгляд, куда бы не обернулся, везде мой пытливый взор натыкался на человека, который был занят. Вот тебе и горцы, не одного бездельника.

Сам свободный город Севельо, казалось бы, не переставал меня удивлять. Улицы тут были ровные, перекрестки правильные и с первого взгляда могло показаться что затерянное в Предгорье поселение, по чьей-то шутке, строили по четкому плану. Именно такое впечатление он производил, после запутанных, узких улочек Белогорья. Намек капитана был понят, да и верзила на воротах что-то толковал про дефицит артистов разговорного жанра, так что мы двинулись вперед в поисках постоялого двора «Жареная курица». Мне, как это уж получилось, не знаю, удивительно повезло со своим озарением.

- Однако предлагаю удовлетворить наше любопытство, - Серый кивнул в сторону черного дымного столба, который теперь разросся до уровня небоскреба и выглядел сейчас настолько же нелепо, насколько смотрелся бы международный торговый комплекс посреди Жмеринки.

- Почему бы нет. – Согласился я, и мы направили свои стопы к непонятому явлению, природа которого занимала нашу экспедицию уже давно.

Идя по улице, я еще раз поразился архитектуре города. Дома, тяжеловесные, каменные, из посеревших от времени блоков, выстроились по улице ровным рядком, как куры на насесте. Зеленые крыши и три окна на улицу, кстати лишенные не то что ставен, а и занавесок, ровные заборчики, выкрашенные в зеленый цвет, и символические калитки, которые можно было просто перешагнуть, если в тебе больше полутора метров роста. Вопреки моим ожиданиям, до столба нам пришлось топать еще минут десять и за это время я хорошенько осмотрел местную архитектуру, вычленив из нее некоторые ценные моменты.

Вокруг было много колодцев, очень много, фактически около каждого дома имелся такой выступ, обложенный камнями, и на выставившем в небо перекладину, журавле, болталась добротная кадка на железной цепи. В городе не было животных. Нет, конечно имелись и лошади, и кричавшие где-то с задворок куры, и летали в воздухе птицы, однако привычных кошек и собак не наблюдалось.

Дымный столб, замечу, тоже был странным явлением. В городе не пахло ничем таким, чем бы не мог пахнуть населенный пункт. Но не дыма, не копоти, не неприятных запахов продуктов горения, как я не старался, но уловить не смог. Сам же дымный стол встретил нас на главной площади города и поднимался из большого четырехугольного строения без окон. Такие же добротно сложенные стены, тот же цвет, но на этом схожесть этого сооружения с другими образчиками местной архитектуры заканчивалось, и начинались котидальные различия. Самое первое, что я увидел, была широкая лестница без перил, начинающаяся у самой земли и опоясывающая загадочное строение по всему периметру. Конец лестницы упирался в деревянную площадку, которая в свою очередь одним своим концом нависала над землей, другим же исчезала в сплошном дымном потоке.

- Не местные чтоль? – Я обернулся и уставился на старика, который мерно подметал площадь, гоняя пыль из одного ее конца в другой.