– Акванавт! – вскрикнула Вивьен. – Он жив! ЖИВ!
– Черт меня подери, – пробормотал Михаил и прильнул к иллюминатору, в котором уже вполне конкретно прорисовался шлем подводника со стеклянным забралом. – Зажги в кабине подсветку, чтобы он нас видел, – приказал он Вадиму. – На какой радиоволне работают акванавты?
– Наша рация не работает, командир, – ответил Вадим.
Наконец удалось зажечь свет в кабине, и он осветил лицо акванавта.
– Кинси?! – обомлел Михаил.
Да, это был именно лейтенант Кинси, пожелавший лично совершить погружение к Гостю. Совершил, называется…
– Как нам с ним связаться? Морзе? – спросил Ронни.
Будто отвечая на его вопрос, Кинси прислонил шлем к стеклу иллюминатора и заговорил. Слышно было очень плохо, но разобрать смысл не составляло труда. Звучала английская речь.
– …зацепиться за вас… смеси… на сорок минут… компрессия… ждать… поднимитесь до семидесяти… стоп… – бубнил англичанин.
– Так, все понятно. Он не может всплыть сразу – баротравма! Закрепись! Артур, понял, закрепись!
– Да, – прогудело из-под воды.
– Вадим, попробуем медленно подвсплыть до семидесяти. Только – медленно, осторожно! Я не уверен, что он хорошо закреплен, а его амуниция весит немало. Не сорвался бы!..
– Есть осторожно!
Загудели насосы, продувая часть балласта, и стрелка глубинометра медленно поползла по шкале: 109… 108… 107 метров.
– Алексей, Ронни, посмотрите, сзади вас должны быть принайтованы к переборке несколько баллонов с воздушной смесью. Они целы? – обернулся Михаил.
– Да, – ответил Алексей. – Три штуки. Смеси гелиево-воздушные… разные.
– Отлично! Какая процентовка?
– Восемь с половиной и три процента!
В этот момент затих шум моторов, и батискаф замер на глубине семидесяти метров.
– Вивьен, посмотри карусель для забортных проб. Помещаются ли в ячейки баллоны?