Дамские пальчики

Спасибо за помощь.

Он уселся на мои ноги и схватил меня за горло. Вероятно, он хотел переломить меня надвое на подоконнике. Лицо его было совсем близко. Он пытался сломать мне позвоночник.

Я видел его глаза — сантиметрах в десяти от своих. Похоже, он получал удовольствие, убивая, и особенное удовольствие, убивая меня. Было нечем дышать, боль в позвоночнике становилась невыносимой. Я надеялся, что у герцогини хватит ума смыться, пока Хенли не бросился на ее поиски. Перед глазами пошли красные круги, заплясали огненные точки, я молил Бога лишь о том, чтобы потерять сознание прежде, чем хрустнет мой позвоночник.

И вдруг ослепительный свет ударил мне в глаза, а барабанные перепонки заныли от пронзительного звука, разорвавшего ночную тишину.

И под такой аккомпанемент моя душа попадет в ад? Это была первая мысль, пришедшая мне в голову.

Потом я понял, что герцогиня включила фары и надавила на клаксон.

XXXI

Лицо Хенли сморщилось, он отпустил мое горло и отступил на шаг назад, прикрываясь от ослепительного света. Я сполз на колени и попытался сглотнуть — болезненная процедура. Хенли направился было к двери, но вдруг повернул к столику.

— Сдавайтесь! — заорал я. — Вы окружены!

Но горло мое так сильно пострадало в его железных пальцах, что вместо крика вырвался едва слышный хрип.

Он схватил мой пистолет. Мне хотелось крикнуть, что убийство его не спасет, но это было бы попыткой остановить лбом разогнавшийся бульдозер.

Хенли обернулся. Я бросился вправо, подавив стон, — в спину мне будто вонзили кинжал. Он дважды нажал на спусковой крючок. Нужно быть поистине отменным стрелком, чтобы с шести метров промазать по мечущейся в поисках укрытия жертве. Пули вонзились в стену как раз в том месте, где должна была находиться моя голова, если бы я стоял на ногах. Я стремительно прокатился по полу и скрылся под кроватью.

Покрывало свисало почти до самого пола.

Хенли вынужден будет сильно пригнуться, чтобы определить мое точное положение. Я надеялся, что он приблизится к кровати.

Если он подойдет достаточно близко, чтобы сорвать покрывало, я сумею зацепить его за щиколотку. Решив стрелять наугад, он может промахнуться и понапрасну израсходовать оставшиеся четыре пули. Нет, он будет стрелять наверняка.

Шаги удалились, открылась дверца стенного шкафа, шаги вновь приблизились.

Под покрывало скользнула швабра — передо мной будто начал медленно подниматься театральный занавес. Я увидел его ноги. Он стоял в полутора метрах от кровати. Слишком далеко.

Хенли отступил в сторону и заглянул под покрывало. Он сразу увидел меня. Я лежал на животе, вытянув руки, готовый зацепить его за ногу. Лицо его осветила улыбка. Он опустился на колени и навел на меня пистолет.

Какой позор быть расстрелянным из собственного пистолета! Я уже видел броские газетные заголовки и Хенрехена, с гадкой улыбкой читающего: «Детектив застрелен из собственного пистолета».

Лежа на животе, я напряг мышцы, чтобы отчаянно броситься на дуло пистолета, но на лице Хенли вдруг отразилось изумление.