Разбитые острова

– Не уходи, Рандур, останься. Неужели нельзя поручить то, что ты задумал, другим?

– Не-а. Они не знают, где это.

– Что ты задумал? – Она смотрела на него с подозрением.

– Верь мне.

Рандур приказал одному из своих людей помочь ему привязаться веревкой к крыше так, чтобы он мог перелезть через ее край, спуститься по стене вниз и добраться до определенного окна в башне. И теперь он шел по мокрой вертикальной каменной кладке так, словно делал это всю жизнь, хотя внутри у него все замирало – так он боялся сорваться и упасть вниз, на мостовую.

«Не время показывать свой страх, Рандур, – уговаривал он сам себя. – Ты и так всю жизнь едешь по поддельному билету, так дай хотя бы под конец людям немного надежды, пусть считают, что ты знаешь, что делаешь…»

Проболтавшись на стене несколько минут, он все же нашел нужное окно. К счастью, оно находилось в одном из верхних этажей, где оконные проемы не закладывали, только забаррикадировали двери изнутри. Прижав лицо к стеклу вплотную, он заглянул внутрь, хоть и знал, что никого не увидит.

Точнее, никого из бандитов.

Он ударил в стекло ногой, оно разлетелось крупными кусками. Заботливо удалив все осколки, Рандур подстелил на подоконник кусок холстины – на всякий случай. Потом схватился за раму обеими руками, с трудом подтянулся, сел на подоконник и только тогда отвязал веревку. Посидел немного, переводя дух и проклиная свою лень и отсутствие тренировки. «Год назад мне бы это как два пальца…» – думал он.

Отдышавшись, он протиснулся в узкое окошко целиком и оказался в коридоре, куда выходили двери тюремных камер. Огляделся, убеждаясь, что никто его не заметил: кажется, пронесло.

Рика сидела на полу, в углу камеры. Она отощала: и прежде-то не была толстой, а теперь и вовсе кожа да кости; несмотря на это, она, судя по ее лицу, испытывала лишь нетерпение и злость.

– Добрый вечерочек, – начал он, но она его, похоже, не слышала. – Кушать, наверное, хочется, да?

И снова молчание.

– А у меня для тебя сюрприз. – Рандур вытащил из кармана ключ. Подойдя к двери, которая вела вглубь цитадели, он убедился, что она открывается без помех, и лишь потом вернулся к решетке и вставил ключ в замок. Голодный взгляд Рики уперся сначала в его руку, потом в него самого. Он наклонился, вынул кинжал из-за голенища, положил его на пол рядом с решеткой, а затем подбежал к окну, запрыгнул на подоконник и снова надежно обвязался веревкой.

Он услышал, как щелкнул в замке ключ и дверь камеры со скрипом отворилась. В это время он уже просовывал голову, а за ней и все остальное наружу. Повиснув на стене, он трижды потянул за веревку и громким шепотом потребовал, чтобы его поднимали. Веревка тут же натянулась, и его в несколько рывков втащили на крышу.

Стоило ему вернуться под бочок к Эйр, как она тут же потребовала, чтобы он рассказал ей, чем был занят.

– Ходил проведать Рику, – буркнул он.

Эйр подумала над его ответом и сказала:

– Ты ее выпустил.

– Видно было, что ее обуревают самые разные эмоции, и Рандур поспешил накрыть ее руку своей рукой.