Разбитые острова

Фулкром покачал головой:

– Многих везут, им отдых не нужен. Остальным придется потерпеть. Иначе небесный город нас догонит, а мы не можем пойти на такой риск. Две ночи нас никто не трогал, никто даже не появлялся. Я не трус, разведчик, но, по-моему, осторожность никогда не повредит. Лучше перестраховаться, чем жить потом с чувством вины, как ты считаешь?

– Конечно вы правы, – отозвался разведчик. – Прошу прощения.

Фулкром следил за разведчиками, пока те не скрылись в темном лесу. Вскоре пошел снег – снова. Дома, за городскими стенами, снегопад был не так страшен, но здесь, на открытой местности, каждая снежинка обжигала лицо.

Следующие часы караван полз медленно. Дорога сначала шла низиной, которая с каждым шагом все больше напоминала болото, а потом полезла круто вверх. Выбранный маршрут нравился Фулкрому все меньше.

– Похоже, этому подъему конца не будет, – проворчала за его спиной Лан и крепче обхватила его руками, как будто хотела силой выжать из него ответ.

– Извини, – ответил Фулкром мрачно. – У нас нет выбора. Это самый прямой путь к берегу. Ничего не поделаешь.

– Эй, я же не подвергаю сомнению твои навигационные навыки, я просто так сказала. В чем дело?

– Да так, ни в чем. Неплохо бы прибавить шагу, но торопить людей нельзя, они и так на пределе. Хотя мне не меньше твоего хочется наконец добраться до вершины.

– Интересно, а берег оттуда виден? – спросила Лан.

– Очень на это надеюсь. С вершины должно быть видно во все стороны, и мы сможем разглядеть, как далеко наши преследователи и не гонится ли за нами кто-нибудь по земле.

Они ехали верхом вровень с гигантскими колесами передней повозки, но соблюдая достаточную дистанцию, чтобы избежать циклопических копыт.

«После всего, что мне довелось вынести, это был бы не самый благородный конец», – усмехнулся про себя Фулкром.

Тем временем караван шел через местность, заросшую тощим кустарником; под ногами у людей то и дело оказывались глубокие лужи, в которые время от времени падал кто-нибудь из путников. Фулкрому жаль было упавших и жаль себя, потому что он ничем не мог им помочь. За его спиной двигались десятки тысяч людей; разве он мог направлять врачебную помощь к каждому оступившемуся или обмороженному?

Каждый день ему приходилось принимать такие решения, ответственность за которые люди в обычных условиях привыкли возлагать на провидение, и ему было от этого не по себе. Среди них и так уже был один человекобог, хватит. Хотя в данный момент фра Меркури – существо, приведенное в их мир из другого измерения, – стоя на холке переднего коня, напоминал скорее изваяние бога, нежели живого бога. Он просто стоял и смотрел вперед, на расстилающийся перед ними пейзаж: должно быть, сверху ему открывался совсем неплохой вид.

Но и они тоже ползли вверх. Хоть медленно, но ползли.

Низкие облака исчезли, оставив лишь белые перья, которые медленно истаивали вдали. Появился солнечный свет – ярко-красный и временами обезоруживающе-теплый. До вершины уже было рукой подать, когда Фулкром решил оторваться от каравана и пустил свою лошадь галопом. Ветер бешено хлестал ему в лицо, но отчаянное желание оказаться на вершине заставляло Фулкрома превозмогать неудобства. Осмотреться – вот что казалось ему в тот момент самым важным.

Вдруг горизонт перед ним раздвинулся, небо стало ярче…

– У нас получилось, – сказала Лан. – Мы добрались.

Холм после долгого подъема переходил в плато; ветер здесь дул еще сильнее, принося с собой запахи морской соли и водорослей. Далеко внизу, не меньше чем в миле под ними, в прибрежную скалу било море. Весь водяной простор покрывали белые барашки; большие волны с пенными гребнями устремлялись к земле. На берегу не было ничего, кроме пары старых фортификационных сооружений; в них могли при необходимости укрыться те, кто особенно нуждался в убежище; выемки в скалах заполнила вода, образовав большие стоячие озера. Вдали над морем носились птицы: они не двигали крыльями, паря на ветру. Снег на прибрежном склоне подтаял, возможно под влиянием более теплого воздуха, из проталин повсюду глядела трава. Это давало людям надежду на то, что, может быть, предсказанную на десятилетия вперед зиму постигнет преждевременный конец.