До станции метро идти было далеко, но так было лучше – и суше – всего добраться до контактного офиса Министерства по делам колоний, где она могла подать заявку. Естественно, имелся определенный риск – у нее могли взять отпечатки пальцев, проверить ее данные. Но… они наверняка понимали, что многие предпочтут улететь на колонистском корабле, чтобы навсегда расстаться с прежней жизнью. А если обнаружат, что она поменяла имя, объяснением мог послужить арест за магазинную кражу. Она ввязалась в криминал и… что они могли предположить? Вероятно, наркотики… но сейчас ей хотелось начать все с начала, под новым именем.
Или, может быть, стоит воспользоваться настоящим.
Нет – поскольку под этим именем у нее не было ребенка. А если они усомнятся, что Рэндолл действительно ее сын, и проведут генетический анализ, сразу же обнаружится, что у него нет ни одного ее гена. Возникнет вопрос, где она его украла. Он настолько мал, что его примут за новорожденного. А роды прошли настолько легко, что у нее нет никаких разрывов, – может, у них есть анализы, позволяющие определить, рожала ли она вообще? Кошмары, кошмары… Нет, она назовет им свое новое имя и будет готова бежать, если за ней придут. Что ей еще оставалось?
Стоило рискнуть, чтобы забрать ребенка с планеты.
По пути к метро она прошла мимо мечети, перед которой стояли полицейские, регулируя движение. Неужели бомба? Она слышала про подобные случаи в Европе, но уж точно не в Америке. Во всяком случае, не в последнее время.
Нет, не бомба. Просто кто-то выступал. Просто…
– Халиф Алай, – услышала она чей-то голос, будто обращавшийся прямо к ней.
Халиф Алай! Единственный человек на Земле, которому хватило смелости выступить против Питера Виггина!
К счастью, у нее на голове был платок и она вполне могла сойти за мусульманку в светском городе, где многие мусульмане вообще не носили особых одеяний. Никто не обратил внимания на женщину с ребенком, хотя всех попросили оставить на стойке охраны вещи вроде зонтиков, сумочек и курток.
Рэнди прошла в женскую часть мечети, удивившись, что резная орнаментальная решетка мешает разглядеть происходящее в мужской части. Видимо, даже в либеральных американских мечетях до сих пор считали, что женщинам незачем смотреть на проповедника. Рэнди о чем-то таком слышала, но ни разу не бывала ни в одной церкви, кроме пресвитерианской, а там семьи сидели вместе.
По всей мужской части стояли камеры, так что, возможно, она видела немногим меньше, чем могли разглядеть большинство мужчин. В любом случае обращаться в ислам она не собиралась – ей просто хотелось хоть одним глазком взглянуть на халифа Алая.
Он говорил на общем, а не на арабском, чему она была только рада.
– Я остаюсь халифом, где бы я ни жил. Я возьму с собой в мою колонию только тех, кто верит в ислам как религию мира, оставив на Земле кровожадных ложных мусульман, которые называли своего халифа Черным Псом и пытались убить, чтобы объявить войну своим безобидным соседям. Закон ислама гласит со времен Мухаммеда и во веки веков: Аллах позволяет воевать, лишь когда на нас нападает враг. Как только мусульманин поднимает руку на врага, который на него не нападал, он больше не участвует в джихаде – он сам становится шайтаном. Объявляю, что все, замышлявшие вторжение в Китай и Армению, – не мусульмане и любой истинный мусульманин, который найдет этих людей, должен их арестовать.
С сегодняшнего дня, – продолжал он, – мусульманскими нациями могут править лишь свободно избранные лидеры. В выборах могут участвовать и немусульмане. Запрещено преследовать немусульман, даже тех, кто прежде был мусульманином, или лишать их каких-либо прав, или подвергать иной дискриминации. А если какая-то мусульманская нация проголосует за присоединение к Свободному Народу Земли и соблюдение его конституции – Аллах это позволяет. В том нет никакого преступления.
Рэнди полностью пала духом. Речь Алая слишком напоминала речь Влада – полная капитуляция перед фальшивыми «идеалами» Питера Виггина. Похоже, им удалось шантажировать, одурманить или запугать даже халифа Алая.
Она осторожно пробралась между женщинами, сидевшими, стоявшими и прислонившимися к стенам в набитой битком женской части мечети. Многие смотрели на нее так, будто ее уход – тяжкий грех. Другие взирали на халифа Алая с обожанием и страстью.
«Ваша любовь направлена не на того, – подумала Рэнди. – Лишь один человек остался чист, получив власть, и это – мой Ахилл».
Она показала женщине, которая глядела на нее с особой злостью, на пеленку маленького Ахилла и скорчила гримасу. Женщина тут же смягчилась, – естественно, младенец испачкался, и мать вынуждена им заняться, даже если это означает, что ей не удастся дослушать халифа до конца.
«Если халиф не в состоянии противостоять Питеру Виггину, – подумала Рэнди, – на Земле действительно нет места, где я могла бы растить сына».
Пока она шла дальше, дождь усилился. Зонтик, однако, вполне справлялся со своей задачей, и малыш оставался сухим. Потом она спустилась в метро, и дождь закончился.
ebooksa