Играя с судьбой

22
18
20
22
24
26
28
30

Я посмотрел на огорченное лицо мужчины и почувствовал, что мне становится стыдно. «Он лигиец, — напомнил я себе, — а все лигийцы — лживые твари». Но заученная на уроках истории фраза облегчения не принесла. А ко всему… Фори тоже была лигийкой.

Тяжело вздохнув, я обулся и, спрыгнув с подоконника, пошел вслед за медиком, чувствуя себя донельзя глупо. Створки дверей плавно разошлись в стороны, стоило мужчине подойти к ним. Он сделал шаг в коридор и остановился, ожидая меня, я вышел следом.

Две фигуры в бронекостюмах, держа оружие наизготовку двинулись ко мне, но гневный окрик медика их остановил.

— Эгрив, не глупи, — прозвучало в ответ из-за прикрывавшего лицо щитка, — ты не знаешь, на что эти твари способны.

— Перестраховщики, — недовольно прошипел медик в ответ на чужом языке и обернувшись ко мне, снова перейдя на диалект Раст-эн-Хейм попросил:

— Не обращай на идиотов внимания. У них приказ стрелять, только в случае нападения. Ты ведь не собираешься ни на кого нападать?

Его фраза заставила меня усмехнуться. «Нападать». Интересно, что еще за этим понятием кроется. Шаг вправо? Шаг влево? На всякий случай я решил не отходить далеко от медика. Взгляды, которые я ловил кожей между лопаток, не сулили мне ничего хорошего. Эгрив же словно не замечал сопровождавшей нас свиты, лишь иногда презрительная гримаса появлялась на чисто выбритом лице — когда он ловил отражение охранников в начищенных до блеска стеклах.

Он провел меня по длинному коридору, несколько раз сворачивая. Изредка навстречу попадались люди, заинтересованно пялились на меня, на эскорт, и держались поодаль. Благодаря охране мне ни от кого не удастся скрыть, что здесь, на одной из планет Лиги, я — чужак.

Остановившись около глухой двери в конце коридора, неотличимой от десятков других, медик прикоснулся пальцами к стене около нее, и кивком показал на комнату, открывшуюся в просвете разошедшейся молочной мути. Приникнув к стеклу, я жадно всматривался в обстановку, показавшуюся мне донельзя знакомой — те же белые стены, такой же прямоугольник окна, занавески, подрагивающие под ветром.

На кровати — хрупкая фигура женщины, опутанная паутиной сенсоров, тянущихся к каким-то приборам, укрытая простынями до подбородка. Белое, почти меловое лицо, черные волосы — узнать я ее смог не сразу, но стоило понять, сердце словно упало в яму.

— Фори? — прошептал я.

Медик положил ладонь мне на плечо, тихонько сжал его и тут же убрал руку, как будто обжегся.

— Кто ее ранил? — спросил он негромко.

— Наемники, — я выдохнул это, внезапно осознав, какая картина открылась перед штурмовиками, ворвавшимися на борт яхты Арвида: израненные тела у самого шлюза, измазанные в крови стены, которых я касался руками. Удивительно, что в меня пальнули всего лишь из парализатора, ведь вполне могли и убить. — Наемники Иллнуанари. Они искали камень…

Замолчав, я вновь бросил взгляд через стекло, даже не пытаясь понять, что отслеживали и зачем были подключены все эти незнакомые приборы. Единственно что мне хотелось — подойти к женщине, поймать ладонь, попросить прощения за все ошибки.

Стекло медленно мутнело, пряча Фориэ от моих глаз.

— Она выживет? — спросил я, сглотнув комок, вставший у горла.

— Мы сделаем для этого все, — пообещал Эгрив. — У мадам Арима задета печень, требуется пересадка. Обычно пациенты выживают. Но она слишком слаба.

Кивнув, я отвернулся. Не хотелось, чтобы медик видел слезы, невольно покатившиеся из глаз. Как бы я не крепился, сдержать мне их не удалось.

«Чертовы лигийцы, — подумалось мне, — чертовы лигийцы….»