Играя с судьбой

Прав Рокше, требуя на свои вопросы ответа. Я втянул его в игру с Судьбой, заставил рисковать жизнью, свободой и честью. До сих пор молчал, используя его втемную, и только небо знало, насколько из-за этого я стал противен сам себе. Даже если бы он не потребовал ответа, я не смог бы и дальше молчать. Но все равно мне было не по себе от той правды, которую я должен был вскоре рассказать рыжему.

Пытаясь отсрочить неприятный разговор, я предложил Рокше посидеть в ресторанчике для избранных на шестом уровне представительства — искусство здешнего повара было выше всяких похвал, а белоснежные крахмальные скатерти, до блеска отполированное столовое серебро и сияющий хрусталь создавали особую атмосферу.

Но сегодня всё было не таким. Любимые блюда потеряли вкус. Подцепив на вилку кусок хорошо прожаренного мяса — сочного, мягкого, приправленного местными травами, я хмуро уставился на него: мне чудилось, что у мяса вкус прессованной ваты.

А вот у Рокше явно было ощущение праздника: он держал себя со сдержанным достоинством, но глаза у парня сияли. Все ему было ново — и симпатичная певичка в платье с немыслимой глубины декольте, которой аккомпанировал ансамбль, и вышколенные официанты, именовавшие Рокше не иначе как «господин», и немыслимое для вчерашнего курсанта качество блюд.

В Академии курсантов изысканными блюдами не баловали. Питание было полезным, сбалансированным и только. Консервы премиум класса, которые я закупал на борт, по сравнению с курсантской пищей и то казались деликатесами. Помнится, после выпуска я долго заново открывал для себя все радости жизни. Академия — та еще школа.

Отложив нож и вилку, я обвел взглядом зал, отметив быстрые взгляды, которые бросали на Рокше. Посетители рассматривали рыжего — исподволь, со сдержанным интересом; уколов взглядами, обменивались быстрыми фразами. Видимо, за последние сутки Гайдуни вволю потрепал языком. Но зная, что я признал парня наследником, пристально пялиться, как и громко обсуждать его вслух никто не рискнул, зная, что это может быть принято за оскорбление.

Большинство лиц мне было знакомо, да и неудивительно, среди торговцев я вращался не первый год, был знаком со многими: некоторые представляли для меня интерес, будучи объектом расследования. Ну а из местных позволить себе поужинать в представительстве могли очень немногие — большинству цены были не по карману, а лица новой местной знати тоже мне примелькались. Почтительно кивнув занявшему соседний столик Хэлдару Рони, я перевел взгляд на Рокше и ободряюще улыбнулся: никто, из ужинавших в одно время с нами, не стал бы провоцировать скандала.

— Заказать десерт?

Парень отрицательно мотнул головой. Прискорбно, кончились все отсрочки. Ужин закончен, а я до сих пор не знаю, с чего начать разговор. Не хотелось, чтобы для Рокше он стал шоком.

Вспомнилось, как говорил со мной отец. После той беседы, состоявшейся в день моего совершеннолетия, небо и земля поменялись местами, и я понял, на какой тоненькой ниточке висит жизнь. Мир потерял все свои краски и звуки.

Отогнав воспоминания, я жестом попросил счет, и, расплатившись, вместе с Рокше направился к выходу.

— Господин Эль-Эмрана, — прозвучало у самых дверей.

Я посмотрел на окликнувшего меня человека, и почувствовал, как свело скулы. Если судить по трехцветному форменному мундиру с эмблемой Гильдии на рукаве — кто-то из шавок Анамгимара. Приблизившись, посыльный почтительно протянул мне бумажный конверт.

Если бы на руках посыльного были надеты перчатки, я бы не взял у него из рук этой бумаги: спровоцировал бы скандал, вызвал охрану, но к конверту не прикоснулся.

Анамгимар так же часто прибегал к яду, как и к услугам наемных убийц. Мне это было хорошо известно.

Мысленно выругавшись, я взял конверт, распечатал послание и ознакомился с содержанием письма, продираясь сквозь затейливую вязь почерка. Анамгимар поздравлял меня с появлением законного наследника, кроме того он снизошел принести извинения за инцидент в порту Лидари, произошедший «из-за самоуправства неустановленных лиц, которое бросает тень на всю Гильдию» и пообещал, что «будет проведено расследование и виновные будут наказаны». Мне же предлагали «забыть о досадном случае» и предлагали небольшую сумму в качестве компенсации, которую намерены были вручить при разговоре тет-а-тет.

Кровь бросилась в лицо, и чувствуя, что закипаю, я нарочито-медленно порвал на части письмо вместе с конвертом, сложил горкой на поднос подлетевшему официанту, чиркнул спичкой, услужливо протянутой тем же официантом.

— Передайте господину Анамгимару Эльяне, что я признателен, но в его подачках не нуждаюсь.

«Виновные будут наказаны». Вот в это невозможно поверить. Слишком хорошо я знал, кто пытал меня в медблоке порта. Красавчик-блондин состоял в ближайшем окружении Анамгимара, и подчинялся лично владельцу Иллнуанари.

Сцапав Рокше под локоть, я потащил его к лифтам, пытаясь понять, что вообще может быть известно Анамгимару. Догадывается ли владелец Иллнуанари, зачем я прилетел на Рэну? И что означает это письмо — прямую угрозу, или почти дружеский совет забыть об обидах?