Обуреваемая приятным предвкушением, Кайлея принялась рассматривать здание космопорта, отмечая те его особенности, которые раньше ускользали от ее внимания. Исходная грушевидная форма была украшена современными окнами и декоративными элементами. Все это, правда, выглядело устаревшим и жалким по сравнению с блестящей архитектурой Каладана.
Но вот Кайлея ощутила атмосферный толчок, от которого содрогнулся даже массивный каменный пол. Тучи прорезала полоса иссиня-рыжего пламени, оставленная похожим на пулю лихтером, снижавшимся со сверхзвуковой скоростью. Небольшое судно остановилось как вкопанное перед посадочной площадкой, мягко подрулив к причалу. Пульсировали защитные поля и разноцветные индикаторы.
– Прибыл точно по расписанию, – заметил Суэйн Гойре. Высокий красивый капитан стоял, картинно выпрямившись, как герой военного фильма. – Гильдия гордится своей пунктуальностью.
– Для меня это слишком медленно, – воскликнула Кайлея и поспешила навстречу входящим в зал пассажирам.
Кьяра решила не разыгрывать из себя служанку. На свои округлые формы она надела дорожный костюм удобного покроя, на серебристо-седых волосах красовался украшенный драгоценностями берет, сами волосы были уложены в безупречную прическу. Розовые пухлые щеки лоснились румянцем.
– Какая радость снова видеть вас, дорогая, – заворковала Кьяра. Она глубоко вдыхала соленый морской воздух. За ней на пневматических подвесках следовал багаж – восемь набитых до отказа чемоданов.
Взглянув на круглый живот Кайлеи и посмотрев в ее зеленые глаза, новая фрейлина заявила:
– Насколько я понимаю, речь идет о вполне банальной беременности. Вы хорошо выглядите, моя дорогая. Немного взвинчены, но от этой болезни у меня найдется надежное лекарство.
Кайлея просияла. Наконец-то у нее появится интеллигентная компаньонка, человек, знакомый с имперскими придворными хитросплетениями, который поможет ей разобраться со многими делами – домашними и профессиональными, решения которых хочет от нее любящий, но требовательный герцог.
Идя рядом с престарелой матроной, Кайлея первым делом задала давно мучивший ее вопрос:
– Какие последние новости при императорском дворе?
– О моя дорогая! Мне есть что вам рассказать.
Верно, что можно разбогатеть, содеяв зло, но сила Истины и Справедливости такова, что они переживут зло… и о них можно сказать: «Они суть наследие моего отца».
Насколько понимал Раббан, дядюшка не мог придумать для него более тяжкого наказания за происшествие с кораблем-невидимкой. В конце концов, на Арракисе тепло и чистое небо, а на Гьеди Первой можно пользоваться всеми плодами цивилизации.
Ланкивейль же был просто жалкой дырой.
Время тянулось настолько медленно, что Раббан пристрастился к пряности, оценив ее гериатрические свойства. Ему придется жить дольше, чем обычно, чтобы возместить потерянное на Ланкивейле время…
Раббан не проявлял ровным счетом никакого интереса к уединенной, похожей на монастырь крепости, затерянной в горах. Отказался он также поселиться в какой-нибудь из деревень, которые во множестве облепили извилистые фьорды. В этих деревнях не было никого, кроме провонявших селедкой рыбаков, туземных охотников и нескольких огородников, которые умудрялись находить плодородную землю в расщелинах отвесных черных скал.
Большую часть времени Раббан проводил на самом большом северном острове, вблизи вечных полярных льдов и подальше от маршрутов миграции меховых китов бьондакс. Здесь не было цивилизации в общепринятом значении этого слова, но имелись фабрики, обрабатывающие предприятия и космопорт, из которого на орбиту вывозились корабли, груженные китовым мехом. Там он мог вращаться среди людей, которые понимали, что ресурсы и сырье существуют для пользы любого Дома, который может ими владеть.
Раббан поселился в казармах ОСПЧТ и самоуправно занял там несколько комнат. Иногда он развлекался карточной игрой с рабочими, завербовавшимися на Ланкивейль по контракту, но большую часть времени проводил в печальных раздумьях – как изменить свою жизнь по возвращении на Гьеди Первую. Иногда Раббан занимал себя тем, что раскалывал с помощью кнута из чернильного дерева (он познакомился с этим изобретением, общаясь с наемниками Харконненов) куски камня, глыбы льда или морских моллюсков, лежавших на металлических пирсах и гревшихся на скупом северном солнце. Однако и это занятие быстро ему наскучило.
Большую часть своей двухлетней ссылки он не показывался на глаза Абульурду и Эмми Раббан-Харконненам, надеясь, что они и вовсе не узнают о его приезде. Наконец, когда Раббан не мог уже скрывать своего пребывания, отец прибыл на обрабатывающий центр ОСПЧТ якобы с инспекционной поездкой.
ebooksa