Чужие

Тим немедленно подбежал к ближайшему иллюминатору и прижался носом к стеклу. Снаружи сумрачный пейзаж разрезали нашлемные фонари родителей.

– Не понимаю, почему мне нельзя с ними.

– Потому что мамочка так сказала, – Тритончик прижалась к другому окну. Она размышляла о том, во что играть дальше. Огни на скафандрах становились все более тусклыми по мере того, как их родители уходили к странному кораблю.

Что-то схватило ее сзади. Тритончик завизжала и резко обернулась к брату.

– Жульничаешь! – поддразнил тот и заметался по вездеходу в поисках места, где можно спрятаться. Тритончик с воплями носилась следом.

Массивный корпус чужого корабля нависал над парой двуногих существ, которые карабкались по битому камню. Вокруг выл ветер. Пыль скрывала солнце.

– Может, нам кого-нибудь вызвать? – спросила Энн, уставившись на покатую обшивку.

– Давай сначала узнаем, куда вызывать, – Расс пинком откинул с дороги кусок вулканической породы.

– Как насчет «к странной огромной штуке»?

Расс Джорден повернулся к ней. На его лице за шлемом отчетливо читалось удивление.

– Хэй, милая, в чем дело? Нервничаешь?

– Мы готовимся войти в заброшенный чужой корабль неизвестного типа. Еще бы я не нервничала.

Муж хлопнул ее по спине.

– Просто думай обо всех этих деньгах. Один корабль стоит целое состояние, даже если он пустой. Это бесценный реликт. Интересно, кто его построил, откуда они прилетели, и почему он разбился на этой богом забытой песчаной глыбе? – и голос, и выражение лица его были полны восторга. Он указал на темный провал в боковой части корабля. – Вон там корпус разломан. Давай проверим.

Они направились к отверстию. Подойдя ближе, Энн Джорден с беспокойством всмотрелась в его очертания.

– Я не думаю, что это результат падения. Больше похоже на часть конструкции. Кто бы это ни проектировал, они не любили прямых углов.

– Мне все равно, что они любили. Заходим.

По щеке Тритончика Джорден скользнула единственная слезинка. Девочка уже долго смотрела в лобовое стекло. Наконец она отошла от окна и перебралась к водительскому месту, чтобы разбудить спящего брата. Но сначала Тритончик шмыгнула носом и вытерла слезу – не хотела, чтобы Тим видел ее плачущей.

– Тимми. Тимми, просыпайся. Их уже давно нет.

Ее брат моргнул, снял ноги с приборной панели и сел прямо. Беспечно глянул на встроенные в панель часы и перевел взгляд наружу, оглядывая мрачный изгрызенный ветром пейзаж. Несмотря на мощную изоляцию вездехода, при выключенном двигателе все равно можно было слышать, как воет ветер. Тим прикусил нижнюю губу.