Война миров 2. Гибель человечества

15. В Траншее

Сегодня карты Англии, на которых показано расположение марсиан в разные периоды Второй войны, всем доступны и хорошо знакомы – не то что тогда. Так что вы с легкостью можете представить, как эта территория выглядела с цеппелина – или, скажем, из летящего марсианского цилиндра. Думаю, она напоминала огромную мишень. В самом ее центре, где когда-то стоял Амершем, были сосредоточены основные марсианские ямы. Эту зону, которая постепенно разрасталась, прозвали Редутом. Начертите окружность радиусом около десяти миль с Редутом в центре: начните на юго-востоке от Аксбриджа и, двигаясь против часовой стрелки, захватите Уотфорд, Хемел-Хемпстед, Принцес-Рисборо, Марлоу, Мейденхед и Слау. Вам потребуется карандаш потолще: эта окружность – линия разрушений, причиненных падением цилиндров-пустышек 29 марта 1920 года. Линия, которую мы нарекли Кордоном.

Внутри этой окружности марсиане построили свое царство на Земле.

А снаружи два года спустя было возведено то, что стало самым заметным ответом землян на марсианскую атаку. Это сооружение лаконично назвали Траншеей. Представьте еще одно кольцо мишени – огромное, полное людей, машин, дозорных вышек и оружия. Конечно, это была не идеальная защита, но лучшая, на какую мы были способны. Именно в эту Траншею меня сейчас везли.

Когда мы сошли с автобуса, нас встретила пара сержантов, и они наскоро выстроили нас в колонну. Шагая строем, мы преодолели последнюю сотню ярдов, отделявшую нас от исполинского земляного вала.

Потом мы стали карабкаться наверх. Зима была снежная, и земля, не успевшая покрыться травой, все еще была грязной и мокрой, но на склоне были дощатые настилы, а кое-где и ступеньки. Над головой назойливо гудели летательные аппараты: аэропланы жужжали, словно шершни, двигатели цеппелинов издавали низкий гул; за Кордоном непрерывно наблюдали, не теряя осторожности.

Эрик шел рядом со мной.

– Не обращайте внимания на грязь. Вы к ней привыкнете. А теперь, поскольку мы приближаемся к гребню, приготовьтесь: сейчас вы узрите чудо…

Оно открылось моим глазам постепенно.

Сверху вал переходил в плоский парапет, укрепленный досками. Я обнаружила, что стою на краю огромного рва. Внутренняя сторона насыпи представляла собой крутой склон, уходящий вниз под острым углом – куда меньше сорока пяти градусов. А ров, в который я смотрела, был глубиной футов пятьдесят и взрезал землю, точно зияющая рана. Вниз по склону вилась проволока и спускалась железная сетка – видимо, они были призваны укрепить стену в случае дождя. Спуститься с этого рукотворного утеса можно было с помощью веревочных лестниц и канатных систем. На дне Траншеи – которое, как я позже узнала, прозвали канавой, – я увидела людей в хаки, которые пробирались по узкой дорожке, огороженной мешками с песком и устланной досками.

За этой извилистой дорожкой, с противоположной стороны рва поднимался другой склон – такой же высоты, как наш, но с бесчисленными лестницами, мостками и навесами. Тот склон был менее крутым, и по всей его длине, насколько хватало глаз, тянулись террасы и уступы. В самой стене были вырыты пещеры – вполне пристойные жилища доисторического образца, обшитые снаружи досками и гофрированным железом. В некоторых были даже такие изыски, как окна со стеклами. Там и тут виднелись яркие красные кресты. Мужчины и женщины суетились на склоне как муравьи. Слышался гул голосов, будто передо мной был причудливый амфитеатр, полный зрителей.

А венчал все это парапет, где были навалены мешки с песком, стояли сторожевые посты, прожекторы и, судя по всему, корабельные орудия. Оттуда солдаты на вахте, вперив взгляд в горизонт, смотрели на запад – туда, где начиналась марсианская территория.

Посмотрев налево и направо, я видела, как этот грандиозный, циклопический обитаемый ров уходит к горизонту, едва заметно изгибаясь на севере и юге, – а приехали мы с востока. Это намекало на то, что передо мной огромный замкнутый круг. Он напоминал доисторические сооружения вроде Саксонского вала, только увеличенные в несколько раз. Но эту насыпь воздвигли не в каменном и не в железном веке. Я видела на склонах отметины, похожие на следы огромных когтей, – это экскаваторы взрывали землю.

– Вот, – с улыбкой сказал Эрик. – Видите, в чем логика? – он указал вперед. – Там, на западе, марсиане, и оттуда они придут, когда будут атаковать. Так что свои жилища и склады мы построили на восточной стороне стен, чтобы людям было где укрыться во время нападения. С западной стороны мы сделали стены настолько крутыми, что забраться на них очень трудно – даже для боевой машины. Траншея замыкается кольцом вокруг всего марсианского Кордона. Это единое оборонительное сооружение длиной больше шестидесяти миль – как расстояние от Лондона до Гастингса, например. На самом деле пришлось выкопать больше двухсот миль траншей – в общей сложности их три: одна внутри другой. Мы называем их рвами.

– Три?!

– Между собой их соединяют туннели – вы здесь быстро привыкнете к туннелям. Это задний ров: здесь хранятся запасы, солдаты проходят боевую подготовку, медики лечат раненых – видели на той стене красные кресты? В среднем рву располагаются резервные части, а третий, внутренний, – это передовая. Таков, по крайней мере, наш замысел; мы опирались на опыт, полученный в ходе войны с бурами, – на те знания, которые потом подхватили и развили немцы во время войны Шлиффена.

Лейн улыбнулся.

– И, как мне говорили, этот замысел работает. Мы мало что можем сделать с их летательными машинами. Но боевые машины – другое дело. Даже стофутовый гигант может упасть в пятидесятифутовую траншею.

– В этом и состоит наш план, сержант. Пусть хотя бы призадумаются, верно?

Я до сих пор разглядывала противоположную стену, где роились военные, изучала навесы, ниши, лестницы и галереи.