– Питер. Не его. – Слезы катились по ее лицу, но она совладала с дыханием.
Квилл посмотрел на девушку, продолжая целиться в Таноса, и время будто остановилось. Мысли путались, он искал другой выход. Любой другой выход. Гамора видела, что он сомневается.
– Ты обещал, – напомнила она. И для верности повторила: – Ты обещал!
Собрав волю в кулак, Квилл опустил дуло и направил его прямо в лоб любви всей своей жизни.
Гамора вздохнула с облегчением и закрыла глаза.
– Дочь, ты слишком многого от него ждешь. – Танос посмотрел на Квилла. – Она ведь попросила. Ну?
Гамора не сводила глаз с Питера, постепенно смиряясь со своей судьбой.
– Ну, стреляй, – подбодрил Квилла Танос, когда у Стража на глазах выступили слезы. Теряя терпение, титан шагнул вперед и прижал Гамору так, что бластер уткнулся ей в лицо.
– Давай уже! – взревел он.
Голос Питера дрогнул. Другого выхода не было, это он понимал.
– Я же говорил, направо иди...
– Я люблю тебя больше всего на свете, – в первый и, возможно, в последний раз сказала Гамора.
– Я тоже тебя люблю, – не раздумывая, выпалил Питер.
Оба они закрыли глаза – не хотели смотреть, как воплощается в реальность их договор. Гамора напряглась, услышала, как Питер нажимает на курок, и выдохнула, ощутив...
...пузыри? Из ствола бластера поднимались мыльные сферы, переливающиеся рубиново-красным от сияния Камня Реальности.
– А он мне нравится, – усмехнулся Танос.
Питер и Гамора застыли в недоумении, и тут Таноса и его приемную дочь окутали черные облака телепорта – они исчезли.
Дракс и Мантис начали приходить в себя, обретая прежнюю форму. Но Питер, державший в руках сломанный меч Гаморы, нутром чуял, что по-прежнему уже ничего не будет.