Сумерки

«Твоя воля заслуживает признания, Замара, – медленно сказал Зератул. Джейк почувствовал, что здесь прозвучало и «но». – …Но я не уверен, что ты пришла за помощью к тому протоссу, который тебе требуется».

Зератул обратил темно-лиловое лицо к небу и закрыл глаза. В его ментальном голосе звучала утомленность и что-то еще. Нечто большее, чем просто усталость или разочарование. То, что…

– Я обречен, – сказал Джейк Замаре. – Зератул… Он сломлен.

Замара не ответила, и Джейк понял, что она растеряна не меньше его. А то и больше.

– Зератул? – нерешительно сказал Джейк. – Не знаю, что именно сказала тебе Замара, но под угрозой очень многое. Нам необходима твоя помощь.

«Я пришел сюда не для того, чтобы помочь тебе, человек. И не знаю, смогу ли, даже если захочу. Замаре это известно».

Темный тамплиер обернулся и посмотрел на Джейка, но в действительности обращался к Замаре:

«Это мое святилище. Я не просил тебя вторгаться сюда, и я не рад видеть тебя, Хранитель. Ты уже однажды была свидетелем моего преступления, и теперь это хранится в твоей памяти для грядущих поколений. Не кто иной, как я, прелат Зератул, раскрыл зергам, где искать Айур. Кровь всех тех, кто погиб тогда, на моих руках».

– Эй-эй! Я думал, он из хороших парней.

– Так и есть, – заверила его Замара. И в ее разуме не было сомнений.

«Ты убил церебрала, необратимо уничтожив его, – сказала Замара. – Ты использовал то, чему научила твой народ Пустота. Ты совершил то, чего мы без тебя никогда не смогли бы сделать. Ты знаешь: нет твоей вины в том, что в тот момент твои мысли стали известны Сверхразуму, который извлек из них информацию о расположении нашего родного мира».

Джейк ощутил прилив сочувствия. Нести бремя подобной вины, должно быть, тяжело.

Зератул взмахнул рукой в едва ли не гневном жесте.

«Я прекрасно знаю, что никогда не предал бы Айур сознательно. И все же я предал его, и многие погибли. Я должен жить с этим. С этим и многим другим. Кое-что из того, что я видел и совершил, Замара, холоднее и мрачнее, чем сама Пустота, и вся возможная рациональность и резонность Вселенной не может умалить моей вины».

– Что-то столь же плохое, или похуже того, чем открыть зергам дорогу к безвинной планете? Что, черт возьми, совершил этот парень?

Джейк был потрясен и весьма сильно встревожен, но Замара была зла – может быть, злее, чем когда-либо за все время их знакомства.

«Может, ты и прав, Зератул. Я пришла сюда в поисках протосса, который мудр и воодушевлен. Таким был прелат Зератул, которого я искала. Вместо него я вижу перед собой лишь тень той личности. Того, кто более озабочен собственной болью и чувством вины, чем будущим своей расы. Я уже видела прежде надменность нашего народа в действиях Конклава. Никогда бы не подумала, что увижу ее у темного тамплиера, и никогда – у протосса, которого я считала воплощением всего лучшего, что присуще темным тамплиерам».

Зератул выпрямился во весь свой внушительный рост. Его глаза вспыхнули зеленым огнем.

«Надменность? Ты не знаешь, о чем говоришь. Даже с учетом всего, что ты видела, Хранитель… Думаю, доведись тебе стать свидетелем тому, что видел я, ты судила бы осторожнее».

«Возможно», – согласилась Замара.