— Рядом с морем небо такое ясное и голубое!
— Тебе… нравится небо?
— Мне нравится, какого оно цвета.
— Но ты покрасила свой бронекостюм в красный.
— В Питтсфилде небо было гораздо бледнее, — ответила Рита после небольшой паузы. — Оно было цвета воды, в которой помыли кисть с синей краской. В детстве мне казалось, что вся вода рядом с городом поднялась в небо и размыла его синеву…
Я посмотрел на Риту. Её карие глаза посмотрела в ответ.
— Прости, забудь, что я сказала.
— Почему?
— Рита Вратаски не должна так говорить.
— Ты ошибаешься.
— Не ошибаюсь.
— Ошибаешься. Готов повторить сколько угодно раз.
Рита округлила глаза. Несмотря на умиротворённое выражение лица, в них на секунду появился огонёк Боевой Суки.
— Что ты сказал?
— Что готов повторить сколько угодно раз.
Почему-то Рита выдохнула с облегчением. Затем начала играть с упавшими на лоб прядями рыжих волос. Иногда из-под пальцев были видны глаза, в которых отражались сложные чувства. Казалось, с её сердца только что упал камень или она наконец призналась матери во всём, в чём ей лгала.
— Я что-то не так сделал? — спросил я.
— Да нет.
— Ты не подумай, я не издеваюсь. Я давно хотел это сказать, просто никак не мог выбрать удачный момент…
— Мы с тобой почти так же разговаривали на предыдущих витках, верно? Но об этом помнишь только ты.