Девушка сглотнула, её широко расширенные глаза были в ужасе.
– Он подмешал яд в еду приспешников, некоторые были парализованы, он хотел сбежать, – сумбурно и быстро ответила девушка, боясь попасться на том, что она свободно говорит в присутствии приспешников.
– Чёрт, – прошипела Маргарита, но прошипела больше всего от болей, которые раздавались по всему телу. – Ему не жить.
Люси изумлённо посмотрела на бедного паренька, который сидел на коленях и безжизненно смотрел себе под нос.
– Где Палач? – громко спросил Metus, оглядываясь.
– Вон идёт! – один из приспешников показал пальцем в сторону.
Абсолютно все повернулись и увидели, как с конца улицы сюда идёт высокий человек с обезображенным лицом и длинным толстым мечом. Люси уже видела этого человека несколько раз, и он среди всех приспешников казался самым страшным и опасным, потому что в основном он отрубал головы провинившихся игроков. Нординары втянули головы в плечи и с замиранием сердца от страха наблюдали, что будет дальше.
Палач незамедлительно оказался рядом с провинившимся игроком. Парень, увидев большие ноги, облачённые в высокие сапоги, вдруг оживился, но в его глаза тут же появился страх за свою жизнь. Он понимал: всё кончено. У него больше не было шанса выжить. Он мёртв.
Палач высоко занёс меч. Люси зажмурила глаза и закрыла бы уши, но руки её держали Марго. Она ничего не видела, но услышала предсмертный крик юноши, и меч палача, словно нож мягкое масло, отрезал голову игрока. Она с глухим стуком упала на землю, а тело персонажа на доли секунд зависло в воздухе и тоже свалилось следом.
Люси открыла глаза лишь тогда, когда послышался звук исчезнувшего тела персонажа. Этого человека больше нет в этом мире. Так же, как и в реальном. Его сердце через несколько секунд остановится и больше никогда не застучит.
Палач с безумными глазами и довольным лицом повернулся в сторону игроков, широко улыбаясь. Все игроки были в ужасе, а Люси навсегда запомнила, какое было выражение у человека, которому убийство других людей достаёт радость.
– Вас будет ждать та же самая участь, если сотворите что-нибудь подобное, – сказал напоследок Metus и начал уходить. – Отведите их по своим обязанностям.
***
Следующие пять дней для Люси прошли, как в тумане.
С каждой минутой после убийства того игрока ей казалось, что выбраться отсюда невозможно. Когда они все вернулись в свою камеру, одна девушка-нординар рассказала, как всё произошло. Тот игрок долго готовился, тоже пристально наблюдал за приспешниками и выгадывал идеальное время. Яд он создал из продуктов, которые он нашёл на кухне, и сделал в ту же минуту, когда вылил его в еду врагов. Metus’у тут же пришло оповещение о действиях этого игрока, и тот попался.
Маргарита ничего не говорила Люси всё это время. Она наблюдала, как безжизненные глаза Люси смотрят в одну точку, как автоматически она выполняет все приказы приспешников и как просто она забыла обо всём. Даже свои ночные тренировки она забросила. Она не видела смысла ни в чём.
Марго тоже уже подумывала о том, что их затея провальная. Она боялась что-либо предпринимать, даже думать об их побеге, ведь, казалось, что сейчас они ворвутся к ним и убьют также, как того игрока, не сказав даже о том, что они сделали.
В логове приспешников появилось ещё несколько нординаров. Люси и Маргарита увидели их, когда кололи дрова под присмотром надзирателя, того самого противного и полного мужчины. Пойманных нординаров волокли по земле, на их головы были надеты мешки, а руки и ноги связанны. Маргарита, наблюдая за этим, вспомнила свой первый день пребывания здесь.
Она ругалась, она кричала, она дралась с приспешниками и сопротивлялась, пока инстинкт самосохранения не напомнил о себе. Тогда Маргарита затихла, стала выполнять все приказы и просто наблюдать. Именно это помогло прожить больше, чем все остальные. Она не верила, что будет здесь до конца. Она верила, что кто-нибудь придёт и спасёт их всех. И начала ждать.
Появление Люси с её могущественной нординарской способностью заставило Марго поверить во спасение ещё сильнее. Но, к сожалению, она видела, как желание что-либо делать у Люси стало пропадать. Она даже начала делать всё медленнее, что раздражало приспешников, которые тут же влепляли ей оплеуху, чтобы «разбудить».