Обратно они шли молча: Токмак нёс мешок угля, а Белава – инструмент, необходимый для литья. Но, когда показался шалаш, костёр и послышались недовольные крики литейщиков, они переглянулись.
─ Ну, вот! ─ усмехнулся Токмак, кивая головой на литейщиков. ─ Я не стал их отговаривать заниматься литьём чего-то из чистой меди. Её лучше ковать!
Белава с удивлением и сожалением смотрел на валяющиеся рядом с печью отливки птицечеловеков, у которых, то на теле были пузыри, то не было крыла, то головы. Агния сидела с заплаканными глазами, поджав колени и закрыв руками голову.
─ Ну, попробовали и ладно! ─ произнёс Токмак, видя огорчённое лицо Бронко и волхва Николы. ─ Но теперь вы знаете, что чистая медь не подходит для литья! Давайте делать бронзу!
Слова Токмака, его и Белавы улыбающиеся лица сделали своё дело: обстановка на литейном месте начала приходить в норму.
─ Соберите всё то, что отлили и спрячте под какой-нибудь скалой Азов-горы! ─ распорядился Токмак, обратившись к литейщикам.
Пока Токмак с Белавой заполняли углём печь, настраивали тигли, медные птицечеловеки исчезли с рабочей площадки, а Бронко занялся накачиванием воздуха в печь.
─ Бронко, запомни: чтобы получилась хорошая бронза, нужно к восьми медных плошкам приложить две оловянные! ─ произнёс Токмак, размещая между восемью медными болванками две оловянные.
Печь, словно услышала его слова, превращая чёрный уголь в красно-желтые округлые, пышашие жаром, шарики. И скоро на тигле под первыми медными болванками появилась жидкая желтая медь, в которой белой струйкой была видна оловянная полоска. Взяв железную ложку, Токмак начал ей мешать всё то, что на их глазах переходило из твёрдой фазы в жидкую.
И только когда в тигле появилась ровная светло-желтая жидкость, он взял клещами тигель и начал разливать её в другую железную ёмкость с глубокими продольными ямками. После этого всё повторилось сначала, пока запасы меди и олова не закончились, а на речном песке на получилась горка бронзовых палочек.
После того, как Токмак, Бронко, Белава и Агния осмотрели отливки бронзы и очистили от налипании и угля, Токмак кивнул Бронко на то, чтобы он снова стал накачивать воздух, а сам положил очищенный сосуд в угли, окружив ими его. В сосуд он положил несколько отливок бронзы и стал ждать, когда она расплавится.
─ Готовьте форму для отливки богини Тарэн! ─ распорядился он и, Агния, словно тигрица, ждущая приказа, прыжками побежала к своим формам, которых оказалось несколько.
Наконец, все положенные в тигель бронзовые болванки превратились в жидкость. Токмак, железной ложкой убрал всю накипь, а потом, взяв клещами сосуд хотел поднять, но тут раздался голос волхва Николы. ─ Отливку должна делать девушка!
И подтолкнул Агнию к Токмаку. Тот, убрав клещи, передал ей свои варежки, чтобы не обожглась огнём, и показал, как надо взять сосуд. Агния взяла клещи, ухватила ими сосуд и понёсла его к расставленным рядом с печью формам.
─ Не торопись! Осторожно маленькой струёй разливай по формам! ─ Токмак следовал рядом с Агнией, помогая словами поддерживать её действия. А та, подчиняясь его словам, старалась точно их исполнить.
Скоро все формы были заполнены, сосуд помещён на печь. Токмак меж тем, кивнув Агнии, произнёс. ─ Ну, давай бери одну из форм, да пойдём к речке! Посмотрим!
Но у Агнии от волнения и слёз на лице не получилось даже взять форму. Тогда Токмак и волхв Никола, взяв по одной из форм, понесли их к реке и стали окунать в неё, пока она не остыла. Тогда, развязав верёвку, которая сдерживала две лепёшки, раскрыли форму. И на свет, блистая бело-желтой поверхностью, явилась фигура богини Тарэн!
─ Ура! ─ не выдержав набежавших слёз, волхв Никола кинулся обнимать Агнию. Все остальные тоже поддержали его, чувствуя эмоциональный взрыв. Вторым был Токмак, а третьим – Бронко, у которого от радости тоже бежали слёзы.
Когда же все формы были раскрыты, и на свет появилось несколько отливок богини Тарэн, все приступили к выбору самой лучшей. И здесь не обошлось без споров, так как кому-то приглянулась одна отливка, кому-то другая.
─ Нам нужно выбрать одну самую лучшую! ─ распорядился волхв Никола. ─ А остальные должны переплавить! А формы – разрушить!